Мой прекрасный враг

– Заткнись! – процедила Милена и повернулась к людям Боба. – Ну? Вы что, не слышали приказа?

Охранники вопросительно посмотрели на Боба, тот коротко бросил:

– Выполняйте!

Бодигарды с готовностью повиновались, но теперь настал мой черед.

– Отставить! – гаркнул я, удивляясь раскатам своего голоса. – Развязать всех и отпустить!

Охранники пришли в замешательство: они не знали, кому подчиняться.

– Дорогой! – пропела Милена. Она подошла ко мне, положила руки на плечи. – Подумай сам: что будет, если мы их отпустим? Они завтра снова появятся здесь! И послезавтра! Станут нападать на наши баржи, заваливать нас гадкими письмами, обливать грязью в своих мерзких газетах! Эти люди ненавидят нас, неужели ты не понимаешь? И никогда не оставят в покое, никогда!

– Оставят, – сказал я, высвобождаясь из цепких объятий. – Оставят, если выполнить их требования.

– Да ты хоть знаешь, чего они хотят?! – оскалилась Милена. Ее лицо вмиг сделалось злым и уродливым. – Невозможного! Если выполнить все их дурацкие требования, мы потеряем миллионы!

– Мы? – Я удивленно посмотрел на нее. – Мы потеряем? Не слишком ли много на себя берешь? Ты пока еще не член семьи! Я приказываю освободить этих людей!

Никогда еще я так бойко не командовал, и оказалось, что это не только не трудно, но даже и приятно. Охранники повиновались и сразу же, без дополнительных указаний Боба, освободили «зеленых». Мой приятель в отличие от Милены быстро сообразил, как себя вести: не перечил, не лез с советами и вообще не путался под ногами. Он просто стоял в стороне и разговаривал по мобильному.

Мрачные, угрюмые гринписовцы сбились в кучку и поплелись обратно на катер. Девушка в красном была последней. Она даже не взглянула на меня, и это было обидно, хотя я давно уже понял, что слово «спасибо» она в детстве так и не выучила. Но их-то главный мог бы быть и повежливее, ведь я ясно дал понять, что готов идти на переговоры и выслушать их требования. Но нет, парень, которого она называла Тип, тоже ничего не сказал. Потирая ушибленные бока и поторапливая окружающих, он только цедил сквозь зубы какие-то ругательства.

Увиденное доставило явное удовольствие Милене.

– Ну? Что я тебе говорила? Романтик несчастный! Кому ты помог своим донкихотством? Очень им важна река и рыба! Разве они об этом заботятся? Ты им помешал, посмотри! Они и знать тебя не желают – ты же такое шоу сорвал! Им нужен скандал, шум, чтобы привлечь к себе внимание! Да они только радовались, когда их избивали! Еще бы: побитые лица теперь покажут по телевизору на всю страну! Синяки – крупным планом! Вот, мол, какие мы герои – пострадали за народ! Каждый добывает славу как может – это азбучная истина. Твоя семья реально работает, дает продукцию, кормит людей. А эти просто паразитируют на чужом успехе!

Сама того не замечая, отцовская любимица помогла мне – ее язвительная речь вызвала среди гринписовцев возмущение, многие остановились и обернулись. Вспыхнувшие яростью глаза и сжавшиеся кулаки показали, что слова Милены задели и ребята готовы снова ринуться в бой. Но несколько реплик Типа – и компания опять покорно бредет на катер. Правда, на этот раз некоторые зароптали, среди них – моя спасительница в красном.

– Тип, ты должен с ним поговорить! – услышал я. – Разве не видишь – его можно переманить на нашу сторону?

– Да, парень, отбрось эмоции, – поддержал девчонку здоровенный небритый детина. – Крепись! Мало ли, что в жизни бывает. А Сашка дело говорит. Надо провести переговоры.

К «раскольникам» присоединились и другие – все они принялись уговаривать руководителя пойти на компромисс и использовать ситуацию.

– Мы чего от них добиваемся-то? – гнул свое детина. – Чтобы они остановили работу завода и начали с нами переговоры. Так ведь? Ради этого копья ломаем и носы, – он продемонстрировал свернутый на сторону нос. – А теперь ты вдруг хочешь все бросить и бежать отсюда. Я понимаю твои чувства, но и ты пойми, что дело-то никак не должно страдать! Тебе нужны были Соболевские, так вот он перед тобой, один из них. Куй железо, пока горячо! Бери его тепленьким, пока он окончательно не простудился!

Но Тип был непреклонен.

– Не о чем нам с ним разговаривать! Я не верю ни единому его слову! Это же ловушка, разве вы не видите? Они обязательно сделают, как выгодно им! И обставят так, что не подкопаешься. Ты наверняка будущий юрист, да? – обратился он ко мне. – Ну, то-то же! – усмехнулся он, когда я кивнул. – Разве можно ему верить? Мы не должны быть добренькими!

Он говорил что-то еще, но я уже не слушал, потому что не мог оторвать взгляда от стоящей напротив Саши. Она тоже явно не слушала своего лидера – совсем как нерадивая ученица на уроке. Вместо этого девчонка придирчиво, во все глаза, разглядывала меня. Вначале на ее лице отражался интерес – хотя что было интересного в моих голых и довольно волосатых ногах – ума не приложу! Потом интерес сменился недоверием, за которым последовало ошеломление и даже потрясение – уж не был ли я сам или мой «саван» изваяны из золота?

Все разъяснилось самым неожиданным, фантастическим образом.