– Противники есть и у меня, – прошептала Люси.
Аннабель распахнула глаза:
– Считаешь, провокация направлена против тебя?
– Первое, о чем я подумала. Хотя зачем кому-то понадобилось устраивать такое… – От внезапной догадки у нее внутри все оборвалось. Она знала одного человека, который был крайне заинтересован в ее дискредитации. И имел богатый опыт жестоких розыгрышей в ее отношении. Тристан.
Ладони вспотели. Сердце бешено застучало.
– Кто бы это ни был, мы его вычислим, – решительно заявила Аннабель. – Инцидент будет считаться провокацией до тех пор, пока мы воспринимаем его как провокацию. А если мы не станем относиться серьезно, люди, которые продолжат возмущаться, будут выглядеть глупо. А здесь никто не желает выглядеть глупо.
Это верно. Люси снова потянулась к сумке. Смягчился принц или нет, но от одной мысли о том, чтобы провести еще один день под прицелом чужих глаз, по телу пробежали мурашки. Магия прошлой ночи, тепло рук Тристана, беспечный смех и шампанское – все исчезло в одно мгновение, оставив лишь пустоту в груди. Тело слишком остро реагировало на возможное предательство Тристана Баллентайна.
Аннабель опустила руки на колени.
– Люси, я не хочу быть назойливой…
– Продолжай!
– Тебя что-то гнетет? Не обижайся, но мне кажется, ты в последнее время несколько раздражена.
– Я всегда такая, – фыркнула Люси.
Аннабель покачала головой:
– Если хочешь рассказать о чем-либо по секрету, я к твоим услугам.
Полчаса назад Люси была бы благодарна предложению. Но если это Тристан разбросал по Клермонту «Гражданку», она вновь презирает его, а такая простая эмоция не требует анализа.
В дверь отчаянно заколотили, и секундой спустя в комнату ввалились Хэтти и Катриона.
– Я же говорила! – Хэтти плюхнулась на кровать. – Разве я вам не говорила? – Все непонимающе уставились на нее. Она воздела руки к потолку: – Стоит нам четырем собраться вместе – и скандал тут как тут. – Она красноречиво взглянула на Люси: – И это не имеет ничего общего с моей неконтролируемой интуицией.
Аннабель перевела взгляд с Хэтти на Люси и затем на Катриону:
– Она рехнулась?
– Не обращайте внимания. – Катриона оккупировала последнее свободное место на постели. – У нас есть подозреваемый? Мы знаем, кто являлся целью провокации – Люси или Монтгомери?
Хэтти затрясла головой:
– Нужно разработать план, как поймать виновного. До отъезда как-нибудь продержимся.
У Люси замедлился пульс. Пустота в груди заполнилась теплом. Она обвела взглядом подруг, ощущая комок в горле.
– Пока подозреваемых нет. Однако давайте делать вид, будто нас это не заботит.
– А нас это действительно не заботит, – решительно заявила Аннабель. Затем позвонила в колокольчик и заказала полный завтрак для Люси и чай с пирожными для всех.
Тристан заявился в столовую с опухшими глазами и срочно потребовал кофе: наикрепчайший, пожалуйста! Бал отгремел вскоре после полуночи, и как раз тогда Тристан уговорил нескольких джентльменов, в том числе младшего брата герцога, лорда Перегрина, сыграть в «двадцать одно» в курительной комнате Клермонта. Они вновь и вновь раздавали карты и прикладывались к выпивке, пока глаза не перестали хоть что-то видеть. Тристан вышел победителем в затянувшейся игре, но, поскольку голова все еще оставалась достаточно свежей, чтобы предаваться навязчивым мыслям о некоей женщине в алом платье, он убедил лорда Перегрина совершить набег на шкафчик, где Монтгомери хранил портвейн. Легко внушаемый девятнадцатилетний юноша выбрал чертовски старинную бутыль, которая и явилась причиной чертовски сильной головной боли.
Почему-то такое действие оказывает именно последняя бутылка, размышлял Тристан, обозревая пустой буфет и ощупывая зажатый в тиски череп. Затем подозвал одного из лакеев, которые выстроились вдоль обитой парчой стены – поскольку выученная в спартанских традициях прислуга Монтгомери убирала еду со столов еще до часа дня, – и попросил принести ему поднос с завтраком прямо в сад.
Сквозь высокие стеклянные двери, ведущие на террасу, солнечный свет бил прямо в пульсирующий мозг. Тристан зажмурился. Лучше бы он выбрал боковой вход, чтобы избежать толпы. Казалось, вся армада разодетых в пух и прах гостей высыпала на террасу и в расположенный ниже французский сад.
– Милорд!
Ясные глаза, розовые щеки… Ну еще бы, ведь Сесиль не провела полночи за выпивкой и картами. Девушка сообщила, что она как раз надумала прогуляться вокруг французского сада. «И надеется, что он составит ей компанию», – было написано открытым текстом у нее на лице. Вдобавок к тому вездесущая мать Люси вперилась в него ледяным взглядом. В отличие от неискушенной Сеси, леди Уиклифф не могли одурачить тщательно подобранный костюм и слишком туго завязанный галстук Тристана; она видела бренди и портвейн, все еще плещущиеся в его внутренностях.
Тристану хотелось послать всех подальше.
Однако ему пришлось протянуть Сесиль руку; маленькая ладошка ухватилась за нее удивительно цепко.
Девушка принялась о чем-то болтать, пока они спускались по лестнице во французский сад, – вероятно, о погоде.