Мой любимый герцог

Аннабель попросила придвинуть кресло к окну. Закатное солнце уже розовело на горизонте, но света было достаточно, чтобы прочитать письмо от Люси. Его принесли, пока она спала после обеда.

Дорогая Аннабель!

Весьма прискорбно было получить известие о Вашей болезни. Если, конечно, недомогание изначально не являлось продуманной уловкой с целью остаться в тылу врага. В таком случае отдаю должное Вашей преданности нашему делу.

Признаться, надежд на то, что нам удастся заполучить М. в союзники, у меня мало. Недавно из своих секретных источников я узнала, что королева пообещала ему вернуть родовое поместье, если он поможет тори выиграть выборы. Думаю, он не остановится ни перед чем, чтобы удержать Дизраэли у власти. Поэтому нам нужно как можно быстрее поменять стратегию и начать действовать на других фронтах. Я слышала, что в январе манчестерская организация суфражисток планирует большую демонстрацию на Парламентской площади во время предвыборной встречи тори. Сейчас мы с Миллисент Фосетт, главой лондонских суфражисток, координируем действия, чтобы присоединиться к нашим манчестерским соратницам. Считаю, что необходимо сплотиться и мобилизовать все разрозненные организации суфражисток по всей стране. Наша сила в массовости. Однако пока это секрет, потому прошу Вас не разглашать эту информацию. Что касается…

Со двора послышался стук копыт. Аннабель опустила письмо на колени. Подобрав халат, наклонилась и выглянула во двор. Ее сердце подпрыгнуло, когда она увидела белую лошадь, скачущую мимо фонтана. Первым порывом было отпрянуть от окна, но Аннабель не могла оторвать взгляд от всадника.

Герцог повернул голову и посмотрел вверх. Сердце девушки застучало, как барабанная дробь. Монтгомери поднял руку и коснулся края шляпы. Медленно и нарочито, и этот жест нельзя было принять за что-то иное, нежели приветствие.

Аннабель бессильно откинулась на спинку кресла. Она так и не поблагодарила его за последнюю книгу. Долго обдумывала ответ, но не смогла найти подходящих слов. Все, что приходило на ум, казалось ей нескладным и примитивным. Да и, по правде говоря, ей нравилось быть той, от кого ждут ответа. Даже больше, чем самой ждать писем от мужчины, который заставлял ее сердце биться чаще.

На следующее утро лихорадка спала. Аннабель встала и раздвинула тяжелые шторы на окнах. На голубом утреннем небе не было ни облачка. Внизу во дворе снежные сугробы сверкали, словно россыпи бриллиантов. Как, должно быть, свеж сейчас морозный воздух!

Аннабель мельком взглянула на себя в зеркало. Что ж, вид у нее вполне сносный. Накануне вечером она долго лежала в горячей ванне, и сегодня слабости как не бывало. Три дня подряд ей приносили булочки с заварным кремом, и теперь ее исхудавшее лицо немного округлилось и приобрело давно утраченную мягкость. Аннабель уложила волосы в скромный пучок, почистила зубы и побрызгала себя водой из умывальника, которая благоухала розой. Поверх сорочки натянула корсет, не слишком затягивая шнурки, надела серое прогулочное платье леди Мейбл, шляпку, накинула пальто и выскользнула за дверь.

Через лабиринт лестниц и коридоров ей наконец удалось выбраться на первый этаж. С задней стороны дом окружала обширная каменная терраса, выступающая вперед, словно нос корабля. Сейчас одна из ее стеклянных дверей была приоткрыта.

Аннабель выскользнула на террасу и с наслаждением вдохнула чистый воздух, сощурившись от ласковых солнечных бликов. Она открыла глаза… и чуть не задохнулась от волнения. Спиной к ней у балюстрады стоял Монтгомери. Девушка замерла, не решаясь вздохнуть.

Даже со спины герцог выглядел хмурым, плащ туго обтягивал напряженные плечи, поза была застывшей, как у каменных изваяний слева и справа от него. Он стоял так неподвижно и выглядел таким… одиноким, что в ее душе что-то шевельнулось. Возможно, поэтому Аннабель не стала возвращаться на цыпочках в дом.

Конечно, Монтгомери сразу почувствовал ее присутствие. И не просто взглянул в ее сторону, а резко развернулся к ней.

У Аннабель пересохло во рту. Почему-то он показался ей сегодня до невозможности красивым. Да он и впрямь был таким же свежим и сияющим, как это зимнее утро.

Его брови изогнулись в неодобрительной гримасе.

– Вам уже можно выходить, мисс?

– Мне стало лучше, ваша светлость. – Аннабель подошла ближе. – Вчера лихорадка прошла.

С балюстрады открывался великолепный вид на огромный прямоугольный двор, обрамленный ровными вечнозелеными живыми изгородями, какие любили когда-то французские короли. А летом, наверное, здесь мелодично журчат фонтаны.

Монтгомери все еще внимательно разглядывал гостью.

На его пристальный взгляд она ответила весьма кротким, как и пристало благовоспитанной девушке.

– Я больше ни минуты не могла находиться в комнате.

Монтгомери нахмурился.

– Вам что-нибудь нужно?

– Нет, благодарю. Вы обеспечили меня всем необходимым. Даже предоставили больше, чем нужно. Просто не могу долго оставаться в заточении.

Губы Монтгомери насмешливо изогнулись.

– Я уже успел это заметить, – сказал он, – и не ожидал от вас ничего другого.