Мой единственный

– Такова судьба, но Джулия сделает все, чтобы нас освободить, поэтому предупреждаю тебя: не пытайся ей помешать.

– Помешать в чем?

– Объявить меня мертвым.

Чарльз хмуро уставился на брата.

– Ты… не шутишь?

– Нет.

– Но это… черт побери, Ричард, это как-то жутковато. Мне совсем это не нравится.

– Нравится, не нравится – не важно. Главное – не вмешивайся. Как только Джулия добьется своего, она обретет свободу и заживет собственной жизнью, а я смогу чаще приезжать к тебе в гости.

Не переставая хмуриться, Чарльз с видимой неохотой кивнул.

Глава двадцать первая

Объявить Ричарда мертвым… По дороге в Уиллоу-Вудс эта, не очень-то, кстати, приятная, перспектива все время вертелась у Чарльза на уме. Ему не хотелось расставаться с Ричардом после столь долгой разлуки, не хотелось прощаться, однако ему следовало вернуться домой до темноты, иначе отец вполне может послать слуг на его поиски. Ричард решил не задерживаться, поэтому завтра они не увидятся.

Чарльз ненавидел обстоятельства, мешавшие брату вернуться домой, но весьма решительные меры, которые предпринимала дочь Миллера, чтобы устранить эти препятствия, вызывали у него неприятие. Чарльз был излишне суеверен, чтобы, в отличие от Ричарда и Джулии, не видевших в этом ничего плохого, не счесть это дурным предзнаменованием.

Добравшись до особняка, Чарльз сразу же направился в кабинет графа, чтобы уведомить отца о своем приезде и перемене планов.

Как и остальные комнаты в доме, кабинет Мильтона постепенно ветшал, ибо хозяину не хватало денег на содержание обширного хозяйства и даже достаточного штата прислуги. Ткань старых, коричнево-золотистых обоев была порвана во многих местах. Большой, овальной формы ковер на полу протерся и обтрепался по краям. Помимо хозяйского кресла в кабинете стоял только один стул. Два других сломались, и так и не были починены.

Деньги регулярно поступали графу от добросовестных арендаторов. Но у Мильтона накопилось слишком много старых долгов, пожиравших большую часть дохода. Мысль быть чем-то обязанным герцогу теперь стала ему ненавистной, поэтому граф исправно платил по счетам. Женитьба Ричарда должна была решить все его проблемы, однако этому не суждено было случиться.

– Я отложил на завтра поездку с Мэтью к герцогу, – сообщил Чарльз, стоя в дверном проеме.

Отец поднял раздраженный взгляд от письма, которое как раз писал.

– Ты должен был ехать сегодня. К чему задержка?

– Потерял счет времени, – только и сказал Чарльз.

Это не было ложью, а посему Чарльз без труда произнес каждое слово. Он не умел лгать, и, когда приходилось говорить неправду, выходило неубедительно.

Чарльз уже собирался уйти, но задуманное Джулией Миллер до сих пор тяготило его душу, поэтому он решил попытаться выйти их сложившейся ситуации менее радикальным образом.

Прежде чем мужество его покинет, Чарльз произнес:

– Недавно я видел Джулию Миллер.

И снова не солгал. Два года – не такой уж большой срок.

– Когда ты собираешься освободить бедняжку от брачного договора? Ей давно уже пора замуж.

Мильтон отложил гусиное перо и хмуро уставился на сына.

– А что такое? Когда Ричард перестанет чудить, они поженятся.

Печаль омрачила лицо Чарльза.

– Ты помнишь, сколько лет прошло со времени его бегства?

– Разумеется! Каждый чертов день считаю! – сказал Мильтон, начиная сердиться.

Эту тему определенно не стоило поднимать. Со дня бегства Ричарда Чарльз не мог упомянуть имя брата без того, чтобы не рассердить отца. Однако на этот раз он решил не обращать внимания на неприятные чувства, которые вызывал в нем его гнев.

– Он уже не мальчик, отец. Если он до сих пор не вернулся, значит, и не вернется. Оставь это в прошлом и позволь бедной девочке устроить свою жизнь. Этот договор совершенно бесполезен.

– В том-то и дело, что очень даже полезен. Миллер уже предлагал отдать ее приданое и даже еще приплатить, лишь бы расторгнуть договор. Еще пять… может, десять лет, и я соглашусь, но только не сейчас.

– А если ей надоест ждать? Что, если она выйдет замуж, невзирая на договор?

Мильтон рассмеялся.

– Как бы не так! Если бы все было так просто, ее отец давно, еще до своего увечья, публично объявил бы, что разрывает брачный договор своей дочери. Договор слишком многое значит в мире коммерции, в котором живут Миллеры. Можно сказать, на карту поставлена их репутация. Для них отказ от слова может со временем закончиться разорением.

– Но ведь этим ты портишь ей жизнь.

– Ничего подобного. Она уже получила немало выгод от связей с нашей семьей, а вот мне пока ничего не досталось. Высший свет принимает ее как равную именно потому, что она связана с нами этим договором. А еще я должен заметить, что некоторые дети весьма почтительны и чтят обязательства, данные их родителями.