Мой единственный

Усилием воли он отмахнулся от мыслей о Джулии и спросил Ора:

– Надеюсь, тебе повезло?

– Еще бы, – ухмыльнулся Ор. – Я как мог оттягивал возвращение… Он должен появиться в любую…

Он не договорил, а только усмехнулся, услышав, как кто-то стучит в дверь. Радостно рассмеявшись, Ричард бросился к двери, распахнул ее… и тут же очутился в медвежьих объятиях, на которые ответил такими же… Столько лет прошло с тех пор, как он в последний раз видел членов своей семьи… по крайней мере, единственного любимого и родного члена семьи. От переизбытка чувств Ричард едва не расплакался.

– Я не сразу поверил твоему приятелю, – со смехом произнес Чарльз. – Тайная встреча? У нас под боком? Я даже рассердился на него, посчитав, что он будит во мне напрасные надежды.

– Это правда, – заметил Ор.

– Но я не мог не приехать и не проверить это лично. Ты и вправду дома!

– Не совсем, – сказал Ричард, втаскивая Чарльза в комнату. – Перед тем как снова покинуть Англию, я решил повидаться с тобой. Господи! Как я рад, что ты здесь, Чарльз!

– А я как рад! Но что с твоим лицом?

– Ничего страшного, просто перепил и врезался лицом в кирпичную стену.

– Знаю, как это бывает, – подмигнув, промолвил Чарльз. Отступив на шаг, он пристально оглядел брата и весело расхохотался: – Забыл, в каком веке живешь? Или это парик, чтобы тебя не узнали соседи?

Ричард улыбнулся и, выудив из кармана ленту, связал волосы на затылке.

– Никакой это не парик, а мои собственные волосы. Там, где я живу, у многих такие прически. Но взгляни на себя! Куда подевалась твоя худоба? Тебя неплохо кормят!

– На себя посмотри! – фыркнул Чарльз. – Я с трудом тебя узнал. Впрочем… – он перешел на более серьезный тон, – легко нормально питаться, когда, наконец, избавился от состояния полнейшей душевной сумятицы.

Ричард понимающе кивнул. Он и сам несколько раз впадал в подобное состояние, когда душу выжигала бессильная, не находившая выхода ярость. Вот только в случае брата беспробудное пьянство мешало удерживать еду в желудке. После свадьбы он почти ничего не ел, разве что немного мяса, и никогда не бывал трезвым, по крайней мере, Ричард такого не помнил.

Вряд ли кто-то мог, глядя на них, признать в Чарльзе и Ричарде братьев, настолько мало они были похожи друг на друга. Между ними и отцом тоже не было внешнего сходства, разве только Чарльз унаследовал темно-каштановые волосы и синие глаза Мильтона. Теперь же, прибавив в весе, он обзавелся вполне грузной осанкой их батюшки. Чарльз был на несколько дюймов ниже своего брата. От матери Ричард унаследовал не только рост, но, как ему говорили, темные волосы и зеленые глаза.

Поскольку Чарльз стоял перед ним абсолютно трезвый и, судя по всему, вернул себе прежний аппетит, Ричард предположил:

– Значит, ты отказался от бутылки?

– Да, но обрел душевный покой не поэтому.

– Только не говори, что поладил с отцом, – пошутил Ричард.

На свете не было человека, способного поладить с графом, но брат его, признаться, удивил.

– Он и я… мы пришли к определенному пониманию. А еще Кэндис сделала мне огромное одолжение, когда скончалась. С тех пор я нахожусь в мире с самим собой.

Такого Ричард от Чарльза не ожидал и удивленно уставился на брата, а спустя время произнес:

– Если я опущу соболезнования, думаю, возражать ты не будешь?

– Ничуть. Говоря по правде, я едва сдерживался, чтобы не улыбаться, во время похорон. Теперь я ежедневно благословляю Кэндис за это.

– За то, что она умерла?

– Нет, за то, что, в конечном счете, она подарила мне сына. На это ушло три года, и, надо сказать, в основном, по моей вине. Я едва заставлял себя прикоснуться к ней, но вскоре после твоего побега она забеременела.

– У меня есть племянник?

– Да, Мэтью недавно исполнилось восемь лет. С его появлением моя жизнь круто переменилась. Ты не поверишь, но я стараюсь оградить сына от любых невзгод, так сильно я его люблю. Я понял это, когда вскоре после похорон Кэндис сюда явился мой тесть и потребовал отдать ему Мэтью на воспитание.

– Шутишь?

– Ничуть. Мэтью – его единственный наследник мужского пола, поэтому герцог был преисполнен решимости забрать его у меня. Он привез с собой своего поверенного, чтобы оформить право опеки по закону. Герцог грозился меня разорить. Отец, разумеется, встал на его сторону. Он боялся, что, если оскорбит старика, тот лишит нас своей помощи и расположения. Отец только потому и женил меня на Кэндис, чтобы воспользоваться влиянием герцога. А еще он ему много задолжал и поэтому очень рассердился, когда я отказался, и приказал мне подчиниться.

– Черт побери, Чарльз! Они забрали у тебя сына?

Брат рассмеялся.

– Я даже не могу винить тебя за то, что ты пришел к такому выводу. До этого инцидента я ни разу, в отличие от тебя, не выступил против отцовской воли.

В то время как любое проявление непослушания заканчивалось для Ричарда безжалостной поркой, Чарльз старался избегать неминуемой и бессмысленной, как ему казалось, боли, которая последует за наказанием.

– Ты не был таким упрямым мятежником, как я, – заметил Ричард.