Могучая крепость

Конечно, это была самая лёгкая часть его запланированного путешествия, мрачно напомнил он себе, когда наконец выбрался из воды и потянулся за полотенцем, которое грелось перед огромной изразцовой печью, отапливавшей купальню. Залив Долар в октябре был примерно таким же жалким участком морской воды, какой только можно было надеяться найти. И хотя у Кориса сложилось высокое первоначальное впечатление о компетентности капитана Юйтайна, «Ледяная Ящерица» была галерой, а не галеоном. У неё была небольшая осадка, низкие борта и плоское дно… и опытному глазу графа было очевидно, что она станет в море сучкой самой Шань-вэй.

Предполагая, что они переживут прохождение залива (на что, как минимум, можно было сделать ставку, если капитан Юйтайн окажется таким опытным, каким его считал Корис), оставалась ещё восхитительная перспектива тринадцати сотен миль сухопутного путешествия — на этот раз по глубоким ноябрьским снегам — только для того, чтобы достичь южных берегов Озера Пэй. А потом появилась ещё более восхитительная перспектива четырёхсотмильного путешествия по озеру. Которое, несомненно, замёрзнет к тому времени, когда он туда доберётся, что — в свою очередь — означало, что ему придётся проделать всю поездку — о, радость! — на буере.

Он не сомневался, что этот опыт сделает «Ледяную Ящерицу» в точности похожей на прекрасное круизное судно, которым, как уверяла его Юйтайн, она не была.

«Хорошо, что тебе ещё нет пятидесяти, Филип, — мрачно сказал он себе, закончив вытираться полотенцем и потянувшись за льняными панталонами, которые Сибланкет предусмотрительно повесил греться перед печью. — Ты, наверное, выживешь. Хорошо, что ты заранее позаботился о том, чтобы твоё завещание было в порядке, но ты, вероятно, выживешь. По крайней мере, до тех пор, пока ты действительно не доберёшься до Зиона».

На самом деле, в этом и была вся суть дела, не так ли? Что произойдёт, когда он доберётся до Зиона и Храма? Тот факт, что приказ о его вызове был подписан Великим Инквизитором, а не только Канцлером, совсем не успокаивал его. Как он предположил, это было совсем не удивительно, поскольку он сильно сомневался, что это было сделано для чего-то подобного. Трайнейр и Клинтан не могли видеть в Дейвине ничего большего, чем потенциально полезную пешку. Когда-нибудь, если бы он смог, наконец, каким-то образом добраться до последней линии шахматной доски, он мог бы подняться на более высокий уровень — превратиться во что-то более ценное, чем сейчас. Но, в конечном счёте, Дейвин Дайкин был всего лишь очень маленьким мальчиком, и Клинтан, конечно же, ни на минуту не забывал, что пешки нужны для того, чтобы ими жертвовать.

Корис сделал всё возможное, чтобы успокоить Айрис, но он слишком хорошо знал принцессу, чтобы пытаться утешить её ложью. По мнению графа, девушка была даже умнее, чем её отец, и она не боялась использовать умственные способности, данные ей Богом и Архангелами. У неё была вся отцовская способность затаить обиду, пока она не умрёт от старости, а затем сделать из неё чучело и установить где-нибудь, где она могла бы регулярно любоваться ею, но — по крайней мере, до сих пор — она обычно проявляла достаточную осмотрительность в выборе того, какие обиды держать. Это вполне могло измениться — на самом деле, возможно, уже изменилось — учитывая, что её мир был разрушен до основания за последний год, но, несмотря на свою молодость, она была так же способна, как и сам Корис, когда дело доходило до чтения политического ветра и распознавания грозовых туч, которые собирались вокруг её младшего брата. Вот почему он сказал ей абсолютную правду, когда сказал, что сомневается, что у «Группы Четырёх» есть какие-либо ближайшие планы относительно того, как они могли бы наиболее выгодно использовать Дейвина. И всё же, рано или поздно, у них должны были появиться такие планы, и именно по этой причине они решили тащить его все эти тысячи миль по зимнему материку.

Когда придёт время, они захотят быть уверенными, что Филип Азгуд понял своё место. Признал своих истинных хозяев, с ясным видением, не омраченным какой-либо затянувшейся, неуместной преданностью Дому Дайкин. Они намеревались подчеркнуть это ему… и увидеть его своими глазами, сформировать своё собственное суждение о нём. И если это суждение окажется неблагоприятным, они снимут его с должности опекуна Дейвина и Айрис. Если ему несказанно повезёт, он сможет даже пережить это снятие, а не тихо и безмолвно исчезнуть. В данный момент он полагал, что шансы, что так и будет, по крайней мере, один к пятидесяти.

«Ну, Филип, мой мальчик, — подумал он, надевая вышитую шёлковую рубашку из стального чертополоха, — тебе просто придётся позаботиться о том, чтобы у них сложилось благоприятное мнение, не так ли? Это должно быть не так уж сложно. Не для такого опытного, коварного лжеца, как ты. Всё, что тебе нужно сделать — это не подпускать никого из них достаточно близко, чтобы понять, что ты на самом деле думаешь. Насколько это может быть сложно»?

* * *