— Кроме того, это не имело бы большого значения, — сказал Кайлеб. — Не в этой ситуации. И, если уж на то пошло, Гвилим не совершал никаких ошибок. Проблема в том, что Тирск тоже нигде не ошибся.
— Это и шторм, — согласился Мерлин, разговаривая по встроенному комму со своего поста прямо за дверью библиотеки. — Я думаю, что в самом худшем случае он мог бы с боем отходить до Острова Когтя, если бы все его одиннадцать кораблей были стянуты вместе, когда Тирск наткнулся на него. Предполагая, что он не мог просто убежать от доларцев.
— Конечно, это всё шторм, — кивнул Кайлеб. — Но он не имел бы значения против кого-то вроде харчонгцев — или даже против деснерийцев, на данный момент — потому что они не были бы в море, когда он налетел. — Его кивок превратился в покачивание головой. — Мы все знали, что Тирск является самым опасным их адмиралом. Отношения, которые ему удалось наладить с Мейком, делают его ещё более опасным, поскольку он прикрывает его спину от политических врагов, но мы всегда знали, что он не совершит ошибок, которые совершат остальные их так называемые военно-морские командиры.
— На данный момент, подтверждение точности наших прогнозов — довольно слабое утешение, — с горечью сказал Остров Замка́, и Мерлин снова обнаружил, что полностью согласен с ним.
Сопротивление Гвилима Мензира успешно прикрыло отход «Ударника» и «Погибели», несмотря на то, что они вдвоём отстали, чтобы защитить «Талисман». Кейтано Рейсандо понял, что ни один из его ведомых не сможет присоединиться к нему… и что его четвёрка галеонов не может сравниться с тремя специально построенными черисийскими военными галеонами. Как только он принял это, он повернул назад, чтобы присоединиться к общему наступлению на искалеченную боевую линию Мензира.
Фактически, единственными реальными недостатками в ведении боя Тирском, если их можно назвать «недостатками», были то, что его капитаны позволили втянуть себя в бой против линии Мензира, и отсутствие порядка, когда его корабли столпились, чтобы вступить в бой с черисийцами. В своём стремлении вступить в схватку, его капитаны бросились на построение прямо перед ними и позволили кораблям, которые продолжали бежать, убежать. И когда они окружили короткую линию Мензира, они встали друг у друга на пути, превратив то, что должно было быть методичным уничтожением значительно превосходимых сил, в дикую свалку.
На самом деле это не было чьей-то ошибкой. Приказ Тирска о «общей погоне по способности», несомненно, был правильным. Вместо того чтобы ограничить весь свой флот скоростью самого медленного корабля, он освободил свои более быстрые, приказав каждому кораблю вести преследование независимо. Но это также означало, что его собственный флагман находился слишком далеко за кормой своих более быстрых товарищей, чтобы он мог осуществлять тактический контроль, как только бой действительно начался. Командиры его дивизионов предприняли усилия в этом направлении, но большинство из них всё ещё были слишком новичками в своих собственных командных обязанностях — и в потенциальном контроле, который позволяла им их новая сигнальная система — чтобы установить настоящую дисциплину.
Хорошей новостью с доларской точки зрения было то, что дисциплина рухнула из-за избытка агрессивности, а не колебаний. Но вот плохая новость заключалась в том, что Гвилим Мензир преподал им чрезвычайно дорогостоящий урок о разнице между организованным строем и толпой.
Черисийская линия поддерживала железную дисциплину, нанося смертельно точные удары по своим противникам. Сокрушительная мощь тяжёлых черисийских орудий яростно терзала доларские галеоны, когда они пытались приблизиться, и далеко не один доларский боевой корабль, подбитый черисийской артиллерией, нетвёрдо отвалил в сторону, по крайней мере, ненадолго. В половине случаев, казалось, это приводило к столкновению с одним из их товарищей, и некоторые из них полностью вывалились из строя, сцепленные вместе запутавшимся такелажем, пока их приведённые в чувство команды не могли их распутать.
И всё же, в конце концов, даже черисийская дисциплина не смогла превзойти такое численное превосходство. Не тогда, когда их враги были готовы сражаться так же, как и они. В конце концов, в хаосе был наведен определённый порядок, причем сэр Даранд Рохсейл взял на себя ведущую роль в наведении этого порядка, и доларская боевая линия объединилась. Фактически, в две доларские боевые линии, после чего черисийские галеоны оказались атакованы с двух сторон одновременно и начали медленно превращались в руины.
Это было началом конца. Не сразу, конечно. Черисийские моряки были слишком упрямы, чтобы так легко сдаться, а Гвилим Мензир был полон решимости подманить к себе так много кораблей Тирска, как только мог. Чтобы нанести настолько много урона, изувечить столь многих из них, насколько только возможно.