Сентябрь, 894-й год Божий
I. Городской особняк сэра Корина Гарвея и Королевский Дворец, Город Менчир, Княжество Корисанд
.I.
Городской особняк сэра Корина Гарвея и Королевский Дворец, Город Менчир, Княжество Корисанд
Сэр Корин Гарвей вошёл в свой кабинет со стаканом чизхольмского виски и направился к своему столу. Свободной рукой он прикрутил фитиль масляной лампы, которую один из слуг зажёг ранее вечером, и почти поставил виски на стол, но затем резко остановился.
На его столе лежал конверт. Он не оставлял его там; на самом деле, он никогда не видел его раньше. С другой стороны, он узнал почерк. Этот почерк он уже раньше видел.
«Что ж, — подумал он через мгновение, — по крайней мере, на этот раз нет разбитого стекла».
Он поставил наконец виски и сел. Ещё несколько секунд он смотрел на конверт, а затем пожал плечами и взял его в руки.
Как и в прошлый раз, в нём было несколько листов бумаги, но вместо пары нарисованных от руки карт, которые сопровождали первое письмо, там было три. На этот раз не о тайных комнатах в монастырях, а о городе Телифа в графстве Штормовой Крепости. Одна из них представляла собой точно аннотированную карту улиц с указанием имён и адресов. Некоторые имена он уже знал; о других он никогда не слышал, но подозревал, что, когда дойдёт до конца письма, он узнает, кто они такие. Вторая карта представляла собой схему Штормового Дома, резиденции графа Штормовой Крепости, помеченную аккуратными стрелками, указывающими на скрытые тайники с корреспонденцией и другими документальными свидетельствами, а одни маленькие апартаменты были помечены просто как «комнаты епископа-исполнителя». А вот третья…
Его глаза загорелись, когда он увидел склады и проследил за более аккуратными стрелками к местам, где хранились замаскированные ящики, доставленные в Корисанд через Зебедайю.
«Знаешь, сейджин Мерлин, я ведь на самом деле тебе не поверил, когда ты рассказал мне обо всём этом, — подумал он, потягивая виски, прежде чем начать читать само письмо. — О, я думаю, что я сделал это умом. Но в глубине души я никогда по-настоящему не верил, что действительно существует такая обширная сеть сейджинов, разбросанных по всему миру. Но, — он оглядел кабинет, посмотрев на закрытые и запертые стеклянные двери, ведущие в центральный сад, и думая о часовых вокруг своего городского особняка, — я не понимаю, кто ещё мог проникнуть сюда и оставить это для меня!»
Фыркнув от смеха, он сделал ещё глоток, а затем встал и направился обратно к двери кабинета. Открыв её, он посмотрел на часового снаружи.
— Мне нужно несколько посыльных, капрал.
— Конечно, сэр! Сколько именно?
— Ну, дай-ка подумать. Одного мне нужно послать сэру Чарльзу Дойлу, одного моему отцу, одного графу Тартаряну и одного генерал-наместнику Чермину. — Глаза капрала с каждым именем становились шире и шире, но он только кивнул, и Гарвей улыбнулся ему. — Передайте майору Нейклосу, что я приказал подобрать хороших, надёжных людей, про которых он знает, что они будут держать рот на замке. К тому времени, когда они смогут собраться здесь, у меня будут записки для них, которые нужно будет доставить. Да, и найди Яирмена Алстина. Я хочу, чтобы он был… и он захочет быть здесь тоже.
— Да, сэр! — сказал часовой и бросился бегом по коридору. Гарвей посмотрел ему вслед, затем подошёл и сел за свой стол, вытащил из ящика несколько листов канцелярской бумаги, обмакнул ручку и начал писать.
— Что всё это значит, Корин? — проворчал сэр Ризел Гарвей, входя в переговорную комнату. — Я только устроился на вечер, как твой человек постучал в парадную дверь!
— Я прошу прощения за беспокойство, отец, но кое-что случилось.
— Ты же знаешь, как я ненавижу эти слова, чёрт возьми! — проворчал граф Каменной Наковальни, направляясь к своему креслу за совещательным столом. — Это «кое-что» «всплывало» в самый неподходящий момент все последние два проклятых года!
Он плюхнулся на стул, откинулся на спинку и посмотрел на своего старшего сына и зеницу ока с удивительно скудной благосклонностью. Его августейший и доверенный собрат-советник, граф Тартарян, хмыкнул, и Каменная Наковальня обратил на него свой сердитый взгляд.
— Я полагаю, ты думаешь, это смешно? — требовательно спросил он раздражённым тоном, хотя, возможно, в его глазах была просто весёлая искорка. — Я случайно знаю, что ты всё равно обычно не ложишься спать допоздна, вместо того, чтобы ложиться спать в нормальное время. Ты, наверное, ещё даже не поужинал, когда до тебя дошла записка от этого молодого нахала!
— Конечно, нет, — успокоил его Тартарян. — Как тебе будет угодно, Ризел. А теперь, раз уж мы с этим разобрались, может быть, мы могли бы перейти к делу?
— Зануда, — пробормотал Каменная Наковальня, но тоже снова обратил своё внимание на сына. — Хорошо, Корин, — сказал он совсем другим тоном. — Что случилось?