Моё пост-имаго

Что-то невнятно бормотали бронзовые вещатели, чуть более разборчиво звучала музыка из рогов граммофонов, стоявших на столиках вокзального кафе, монотонно жужжали обладатели чемоданов и обладательницы ковровых сумок.

Для убежденного мизантропа Натаниэля Доу здесь было слишком много людей – прибывших, отправляющихся, блуждающих без определенного дела. Последние так и вовсе, в понимании доктора, являлись худшими представителями рода человеческого, и он каждому с удовольствием нашел бы чем заняться.

В толпе шныряли профессиональные и не очень нищие, промышляли воришки. Несмотря на то что в зале ожидания располагался полицейский пост, местные ловкачи без особой опаски обчищали рассеянных бедолаг, которые ни на что, кроме собственного билета, вокзальных часов и табличек с названиями перронов, не обращали внимания.

И словно в подтверждение этому в начале перрона под вывеской «Платформа “Корябб”» неожиданно раздалось гневное:

– Проклятый Габен! Мерзавцы! Прохиндеи! Целый ящик умыкнули! А вам и дела нет, зеленая вы жаба!

Скандалил лысый носатый господин в полосатом черно-сером пальто. Кипя от негодования, он размахивал цилиндром и тыкал пальцем в стоявшие рядом деревянные ящики, сплошь покрытые трафаретными надписями: «Хрупко!», «Очень хрупко!», «Невероятно хрупко!», «Не трясти, не дышать!»

Служащий Паровозного ведомства в темно-зеленой форме и фуражке с утомлением на лице выслушивал жалобы и оскорбления хозяина ящиков и отвечал унылым голосом, растягивая слова, как резиновые конфеты «Лизетто»:

– Сэр, Паровозное ведомство не в ответе за…

Носатый ничего не хотел слушать.

– Это ваша вина! – вопил он. – У вас из-под носа умыкнули целый ящик невообразимо ценного груза! Вы себе даже не представляете, какие я понес потери!

Тут служащий неподдельно заинтересовался. Сняв с пояса планшетку на цепочке, он перевернул на ней несколько листков и нашел в списке груз разгневанного пассажира.

– Согласно декларации, это какие-то куклы и…

– Это не просто куклы! – запротестовал носатый, важно вскинув указательный палец. – Это новейшие фарфоровые куклы «Миранда» из «Коллекции для послушных девочек». А воры…

Служащий Паровозного ведомства, с трудом сдержав улыбку, перебил его:

– Что ж, смею полагать, они будут очень разочарованы.

Доктор Доу был согласен. Он во всех красках представил себе недоуменные лица этих типов, когда они вскроют похищенный ящик и обнаружат там кукол. Для послушных девочек.

Оставив спорщиков за спиной, доктор Доу ступил на перрон, и ему предстал «Дурбурд», последний поезд, прибывший в город перед туманным шквалом.

В лучшие времена бордовый, а ныне бурый паровоз отчаянно не походил на те миленькие блестящие модели, которые продавались в лавках игрушек. Кривобокие горбатые трубы, черные от копоти окна, название на боку едва угадывалось под толстым слоем ржавчины. Неприятный и вызывающий горький привкус во рту, одним своим видом он напоминал прокуренного насквозь дедушку, валяющегося на постели любимого внука в алкогольном обмороке.

Сразу за локомотивом и угольным тендером шла пара багажных кофр-вагонов с откидывающимися на петлях боковыми стенками и складными крышами-гармошками.

Разгрузка багажа уже началась: крыши были сложены, а стенки откинуты, открывая взору чемоданы и футляры, сумки и свертки, коробки и мешки. Рядом, на перроне, стояли два механических багажных перегружателя – каждый с дюжиной многосуставных манипуляторов, оканчивающихся латунными кистями рук в белых перчатках. Вот только почему-то руки эти были опущены, а кожаные кресла механиков пустовали.

То, что перегружатели никто не обслуживал, вновь пробудило у доктора затихшее было по дороге нехорошее предчувствие.

Платформа «Корябб» меж тем, казалось, жила своей привычной жизнью. Тут и там сновали автоматоны-носильщики, толкая перед собой багажные тележки. Пассажиры покидали вагоны с угрюмыми, недовольными лицами – еще бы: кто будет рад тому, что сходит в Габене. Все как обычно… Ничего странного не…

– Разрешите, сэр! – раздалось за спиной, и доктор, вздрогнув, отошел в сторону. Мимо промчались трое станционных служащих.

Доктор Доу не любил спешку и считал, что куда бы то ни было спешат люди, которые не умеют распределять свое время, засиживаются до последней минуты, а потом стараются нагнать то, что от них давно ускользнуло. И лишь официальным лицам при исполнении он мог сделать небольшую поблажку.

Но сейчас именно вид упомянутых лиц – взволнованных и хмурых – подтвердил его опасения: «Что-то случилось…»

Ускорив шаг, Натаниэль Доу двинулся следом. Со стороны могло показаться, что он предельно спокоен, но с каждым оставленным позади вагоном дурное предчувствие в нем крепло все сильнее.

Еще издали доктор увидел столпотворение. Люди сгрудились у вагона «№ 9, второй класс». Натаниэль Доу похолодел: именно этот вагон ему и был нужен.