Моё пост-имаго

Джонатан хмурился: все же тогда, в разговоре с Марго, он несколько перегнул с поддельным шквалом – организовать такое было бы слишком сложно, если не сказать невозможно. Это ведь погода – кому по силам ее контролировать?

С этими мыслями он и вернулся домой…

Тревога снова взвыла – проникла через дымоход в камин спальни. На сей раз она прозвучала так резко и пронзительно, что Джонатан невольно вздрогнул, пришел в себя и поднялся на ноги. Нужно разбудить Марго, извиниться перед ней за то, что накричал, и узнать, что на обед…

Джонатан вышел из комнаты и прислушался. С недавних пор он всякий раз так делал, когда оказывался в коридоре. Ему хотелось думать, что, если снова случится что-то ужасное, он вовремя услышит.

Сирена смолкла, и в повисшей в доме тишине до Джонатана донесся… приглушенный плач…

«Калеб!»

Джонатан бросился к детской и, распахнув дверь, быстро оглядел комнату. Калеба нигде не было.

– Сынок! – позвал он. – Это папа! Ты где?!

Плач не стихал. Кажется, раздавался он из шкафа.

Открыв дверцы, Джонатан раздвинул вешалки с верхней одеждой в стороны. Калеб сидел внизу, обхватив колени руками и опустив голову.

Джонатан потянулся к нему дрожащей рукой, но прикоснуться не успел. Калеб резко поднял голову – и Джонатан от неожиданности отшатнулся. В расширенных глазах мальчика застыл страх, словно он рассчитывал увидеть кого-то другого.

– Тебе плохо?! – испуганно спросил Джонатан. – Что случилось?

– Я боюсь…

– Боишься? Но чего?

– Тот человек. Он меня заберет!

– Какой человек? О ком ты говоришь?

– Тот человек, который приходил!

– Кто и куда приходил?

Губы Калеба дрожали, щеки были мокры от слез. Он отвел взгляд в сторону и направил его чуть левее от отца, будто пытался увидеть, не стоит ли кто за его спиной.

– Это был… – Мальчик схватился за лицо, словно боялся, что его снова у него отнимут. – Тот страшный человек сказал, что это он передал мне Малыша Кобба. Его зовут мистер Гудвин.

Джонатан пошатнулся. В глазах на миг потемнело.

– Гудвин был здесь? – чуть слышно произнес он, отказываясь верить в происходящее.

– Да.

– Марго! – Джонатан повернулся к двери. – Марго!

– С ним была большущая страшная блоха, – прошептал Калеб. – Она хотела меня укусить, но он не позволил ей. Мистер Гудвин сказал, что я ему нужен целым и невредимым. А еще он говорил о тебе.

– Обо мне?

– Он сказал, что ты раскрыл его заговор, но никто тебе не поверит, потому что полиция на его стороне. Потому что все на его стороне…

Джонатан так крепко сжал кулаки, что костяшки пальцев хрустнули.

– Когда он приходил?

– Сегодня… когда тебя не было, приходил.

– Марго! – снова закричал Джонатан. – Где была твоя мама? Где она была?

– Она… она заснула. Он сказал, что усыпил ее. Она спала внизу, а он поднялся по лестнице, вошел сюда и сказал, что доберется до меня! Что скоро доберется до меня!

– Ну уж нет, – ответил Джонатан. – Ничего не бойся, слышишь, Калеб? Ничего не бойся. Он не доберется до тебя. Поверь мне. Я тебе обещаю!

Джонатан вытащил сына из шкафа, усадил его на кровать и выбежал из детской. Ворвавшись в свою комнату, он достал из-под перины спрятанный там револьвер и с криком «Я не позволю ему забрать моего сына!» бросился вниз по лестнице.

Марго как раз поднималась. Она еще толком не пришла в себя после сна и ничего не понимала.

– Джонатан?

Он едва не сбил ее с ног, пронесшись мимо. В последний момент она успела отскочить в сторону и вжаться в стену.

– Джонатан! Что происходит?! Ты куда?! Джонатан, стой!

Но Джонатан не слушал ее. Он схватил пальто и, даже не обратив внимания на шляпу, бросился вон из дома. Хлопнула дверь.

– Мама! – раздался голос Калеба.

Марго ринулась наверх и забежала в детскую.

Калеб стоял у окна и глядел на улицу, следил немигающим взглядом за быстро отдаляющейся в тумане фигурой отца. Тот сжимал в руке оружие, а прохожие шарахались от него в стороны. Распахнутое пальто трепетало на бегу.

– А куда пошел папа? – спросил Калеб, обернувшись.

На лице мальчика не было и следа былых слез, весь страх куда-то исчез, а в уголках глаз поселился совершенно недетский прищур.

Марго стояла в центре гостиной. На ней было застегнутое на все пуговицы черное платье с удушливым воротником, обхватывающим горло, словно пальцами душителя. Беспросветно-угольное траурное платье. Рядом, на столе, лежала шляпка с черной вуалью.

За эти дни много чего произошло. Сюда приходили и полиция, и душеприказчик мистер Гришем из конторы «Гришем и Томм», и Джеральдин, которая внезапно оживилась, словно наконец дождалась того, о чем невероятно долго мечтала. Марго прекрасно чувствовала плохо прикрытое удовольствие, которое та испытывала. Джеральдин с порога принялась лживо утешать ее, играя роль любящей старшей сестры, заботливой нянюшки и строгой учительницы в одном лице. Она заверила Марго, что той не о чем беспокоиться, что она сама организует похороны и все с этим связанное.