Модус вивенди

– Тебе было проще, – отозвался Одержимый, игнорируя вопрос. – Вы в обратку сейчас или будете ждать?

– Вадим будет пасти своего инженера, а мы с Анюткой – да, погоним транспорт домой, – он неопределенно кивнул на соседа. Мне стало любопытно, кто и за что дал ему такое прозвище (судя по ширине плеч, это был весьма массивный и крепкий мужчина), но уточнять я постеснялась. – Головастики здесь вроде бы надолго. Сейчас разгрузятся, да пойдем.

– Мы с вами, подождите. Хочу кое-что проверить, – спокойно проговорил ротмистр.

Знакомство, разговор, осмотр меня одним из медиков и прощание с учеными прошли спокойно и буднично, в этой же самой комнате и в присутствии аборигена (только для осмотра мы забрались в просторную капсулу). Никого из членов этой экспедиции я лично не знала, хотя несколько имен были знакомы. Впечатление они производили благоприятное, так что насчет дальнейших перспектив контакта с варами я успокоилась окончательно.

Проблема обнаружилась одна, сугубо личного характера: я вдруг обнаружила, что чувствую себя тревожно и неуютно, когда за спиной не возвышается монументальная фигура Ветрова. Впрочем, это, скорее всего, было следствием привычки, и взять себя в руки оказалось нетрудно.

В итоге прошло немногим больше полутора часов, когда в зале нас осталось четверо. Мужчины первым делом поспешили избавиться от плащей, я же ограничилась снятым капюшоном.

– Теперь можно и представиться, – жизнерадостно сообщил старший в паре, с интересом разглядывая меня. На вид он казался ровесником Ветрова, а в остальном представал его полной противоположностью – тонкокостный, изящный, с одухотворенным красивым лицом, светлыми вьющимися волосами и солнечной улыбкой. – А то получается невежливо: мы о вас достаточно наслышаны, а вы даже не знаете наших имен. Гвардии ротмистр Марков Дмитрий Сергеевич, к вашим услугам, для вас – просто Дима.

– Очень приятно, Дмитрий Сергеевич, – протягивая ему руку, невозмутимо кивнула я. Стоявший за моим плечом Ветров выразительно насмешливо хмыкнул, за что удостоился от друга странного непонятного взгляда.

– А это – гвардии поручик Анютин Геннадий Иванович, – представил Марков своего спутника. Вопрос о странном прозвище отпал сам собой, хотя менее неподходящим от этого казаться оно не стало: Анютка был очень крепким солидным мужчиной с квадратным лицом, густыми усами и очень тяжелым взглядом. Выглядел он значительно старше своих товарищей.

– Рад знакомству, Ваша Светлость, – солидным басом, очень подходящим остальной внешности, проговорил тот.

– Взаимно, Геннадий Иванович, – кивнула я и ему. Мою руку Анютин брал с такой осторожностью, как будто боялся сломать неосторожным прикосновением. Впрочем, учитывая ширину его по-настоящему огромной лопатообразной ладони, это было неудивительно.

– Вета Аркадьевна, окажите честь… – начал Марков, но Ветров оборвал его на полуслове.

– Не окажет, – мрачно проговорил он, обхватывая меня одной рукой за талию и рывком привлекая к себе. Опешили все, даже на невыразительном лице поручика отразилось удивление.

– Игорь, ты ему даже договорить не дал, – озадаченно укорила я, поднимая на Одержимого взгляд. Тот даже не посмотрел в мою сторону, продолжая буравить Дмитрия очень тяжелым недовольным взглядом. Марков перевел взгляд с меня на Ветрова, потом обратно, глаза его удивленно расширились, а потом он вдруг уставился на товарища с шоком и даже почти ужасом.

– Игорь, ты что! Да я бы никогда…

– Конечно, извини, – глубоко вздохнув, проговорил Ветров, и хватка на моей талии ощутимо ослабла. – Я… погорячился.

– Понимаю, – медленно кивнул Дмитрий, не сводя напряженного взгляда с ротмистра. – Но постарайся держать себя в руках, потому что это повод для дуэли, а ты знаешь, как к подобному между своими относится Удалов. Я понимаю, что тебе по большому счету плевать и на него, и на возможные последствия, но… в свете подобных обстоятельств это может плохо кончиться, – добавил он уже более спокойным тоном, взглядом указав на меня.

А я стояла, переводя взгляд с одного офицера на другого, и пыталась сообразить, свидетелем чего только что стала. Для более-менее конкретных выводов не хватало информации, но и без нее кое-что было ясно. Только что Ветров заподозрил своего друга в каком-то весьма дурном намерении, объектом которого была я. Причем, судя по реакции Маркова, подобные подозрения были более чем оскорбительными, и даже сам Игорь быстро признал, что они беспочвенны.

И судя по напряжению, охватившему мужчин, даже молчаливого Анютку, намерение это было гораздо серьезней, чем просто увести у друга женщину. Учитывая их личности, не нужно было долго думать, чтобы догадаться: это было как-то связано с природой Одержимых. Значит, с этой самой природой теперь как-то связана и я сама. Только вот как, и чем это могло грозить?