Модельер

Юля вспоминала все те странности, что сопутствовали Владу всегда, сколько она его знает. Вспоминала странное поручение, которое он перед своей поездкой дал Савелию вместе с эскизом: снабдить скатанной в рулон одеждой бродячих собак. Зачем бездомным такие балахоны? Они будут волочиться по земле и только собирать грязь. И взгляды прохожих. Поручение было исполнено, хоть и не в таких масштабах, в каких, наверное, мыслил Влад, но ни одного бездомного в Питере Юлия в этих балахонах не видела. Что за цирк был с этими собаками!.. Пришлось нанять каких-то мальчишек и запастись костями, чтобы подманивать животных.

И ей на ум пришло событие почти месячной давности, когда зима, мигнув уже один раз весёлой капелью, дала напоследок жару. Они с Савелием, куда-то шли, она о чём-то говорила… вот незадача, куда, зачем и о чём начисто выветрилось из головы, а вот это маленькое событие осталось.

— В чём дело? — нахмурилась тогда Юля, заметив, что не занимает даже толики внимания у собеседника. — Ты меня слушаешь?

Она проследила за взглядом Сава. Он словно бы провожал кого-то глазами, но смотрел поверх людских голов. Лицо его при этом сделалось очень странным.

«Наверное, увидел голубя», — решила Юлия. — «Или, может, волнистого попугайчика. Бывает, видишь в питерской серости ярких тропических птиц, улетевших от хозяев. Жалко, что в нашем климате они обречены погибнуть».

— Сав? — спросила она. Тронула его за руку, и он вздрогнул. — Что ты там увидел?

— Нет… нет, ничего, — сказал Савелий с отстранённой улыбкой.

Вот сейчас с такой же улыбкой Влад говорил Рустаму:

— Ты бы только посмотрел, насколько прекрасны там люди.

Юля прикусила щёку и теперь морщилась, трогая языком больное место. Эти «прекрасны» совсем не из лексикона Влада. Обычно весь принцип его лексикона, построения фраз, сводился к тому, чтобы как можно короче и яснее донести до собеседника мысль. Точнее, мысли его прятались где-то в глубине, как придонные рыбы в мутной воде, а слова отражали только поверхностное отношение к объекту разговора — нечто вроде ряби на воде, когда такая рыба всплывает глотнуть воздуха. За каждое отступление от лексикона нужно вешать на грудь маленький блестящий значок… и вот только что, на глазах у изумлённой публики, Влад заработал себе не целых пять таких значков.

Рустам слушал, как зачарованный, блеск ножниц в тусклом свете завешенный гирляндами пыли лампы гипнотизировал.

— Там и правда так хорошо? — спросил он, когда Влад в очередной раз остановился перевести дух и смочить рот слюной. Бедняга… голосовой аппарат его совершенно не предназначен для таких вот длительных историй.

Влад поднял глаза к потолку.

— Ну, там тоже убивают, насилуют, грабят, всё как у нас… но знаете, людям там не так высоко приходится падать. Упал, отряхнулся, улыбнулся, пошёл дальше.

— Значит, шпилек не будет тоже, — задумчиво резюмировала Юля. Её тоже проняло — белое лицо подёрнулось сеточкой трещин, как зеркало, по которому треснули кулаком.

Рустама поражало, как малыш умудряется не вмёрзнуть в её влияние, не стать ещё одной мухой в её паутине. Как же ловко обводила она вокруг пальца тех, кто решил ей доверится!.. Все обманывались, видя деятельную молодую женщину, ухватистую, умную и обаятельную, да ещё и маму. Разве что нехарактерный для такой женщины голос мог немного насторожить, но в контексте всех вышеозначенных достоинств он воспринимался всего лишь как «вкусная» плюшка к образу молодого главреда модного журнала, которая сама частенько ездит на встречи с теми, о ком этот журнал собирается писать. И он, Рустам, обманулся тоже. Потерял свою лысую голову, а когда очнулся, уже не мог пошевелиться. Вокруг всё застывало: приказы, исходившие от этой леди, прорастали в твои уши сосульками. Оставалось только беречь в венах тепло. И, главное, как ловко она привязывала к себе человека! Ловила его на крючок интереса, работы, от которой Рустам просто не мог отказаться: не каждому выпадет возможность поработать с будущей живой легендой мира моды, легендой, которая творит что хочет (как им, легендам, и положено), однако в нюансах своего дела соображает достаточно слабо. И здесь им не обойтись без такого, как Рустам.

Что самое удивительное — мальчик умудряется манипулировать ей, как безнадёжно влюблённой в него девочкой, и делает это, похоже, даже не осознавая всех масштабов бедствия и того, что он с этим бедствием творит. Прогуливается с зонтиком под натуральным градом, и самые мощные градины благополучно его минуют, падая на чужие головы. Юлия, конечно, кипит от ярости. Или не от ярости?.. Здесь Рустам ещё не до конца разобрался. Его несложившаяся личная жизнь и небольшой жизненный опыт в вопросах человеческих отношений не даёт верных ответов. Если бы всё в мире было так же занимательно, как решать задачки, которые ставит ему Влад! Пусть даже так же сложно.

— Именно, — сказал Влад. — Никаких шпилек.