Много на земле дорог

И Наталье Степановне казалось, что Вира по-своему права и большой беды тут нет, а классная руководительница — «старый синий чулок, смотрит на все через увеличительное стекло».

Но однажды произошел такой случай, который заставил Вершининых по-настоящему встревожиться.

Первого мая, утром, Вира ушла со школой на демонстрацию. Она не вернулась не только к обеду, но не пришла и к ужину. Родители направились в школу. Однако там, кроме сторожа и двух дежурных десятиклассников, никого не оказалось.

Иван Сергеевич и Наталья Степановна вышли из школы и, волнуясь, недоумевая, остановились на широком крыльце, раздумывая, что же предпринять дальше.

Темнело. Невдалеке, за школьной оградой, оживленно разговаривали две девочки лет пятнадцати. Одна была коренастая, беленькая, другая — высокая, черноволосая. Наталья Степановна вдруг уловила фразу: «А Вира Вершинина…» Она поспешно подошла к девочкам:

— Вы только что упоминали Виру Вершинину. Я ее мать. Не знаете ли, где она?

Девочки растерянно переглянулись, отвели глаза в сторону.

«Знают, но не хотят сказать», — обеспокоенно подумала Наталья Степановна.

— Я очень волнуюсь, — снова заговорила она. — Вира ушла утром, и до сих пор ее нет.

— Мы не знаем… — смущенно сказала высокая и худенькая девочка и отвела от Натальи Степановны черные большие глаза.

«Видимо, они действительно ничего не знают», — подумала Наталья Степановна и вернулась к ожидавшему ее мужу.

Вершинины решили пойти домой и еще час подождать. Огорченные, шли они по праздничным улицам, разукрашенным красными флагами, разноцветными сверкающими гирляндами лампочек. Навстречу им из-за угла вывернулась оживленная толпа молодежи. Невысокий паренек в кепи с лихо заломленным козырьком играл на баяне. Сзади него, совсем по-деревенски, в обнимку, шли нарядные девушки и пританцовывали в такт музыке. Кто-то из парней пытался подпевать баянисту звенящим, срывающимся тенорком.

Окна старинного особняка, мимо которого проходили Вершинины, были открыты. На улицу вырывался шум, смех, нестройное пение:

Ой, рябина, рябинушка,
Белые цветы…

«У всех праздник», — подумала Наталья Степановна, подавляя вздох.

Неожиданно позади Вершининых послышался топот бегущих ног. Их нагоняли школьницы, с которыми несколько минут назад разговаривала Наталья Степановна.

— А мы знаем, где ваша Вира, — тяжело дыша, сказала крепкая, приземистая девочка.

Вершинины остановились.

— Только не пугайтесь. Теперь уже, наверно, все уладилось, — сказала черноглазая девочка.

— Где же она? — сгорая от нетерпения, в один голос спросили отец и мать.

— Она… она… в милиции, — со страхом сказала девочка-толстушка.

У Натальи Степановны подкосились ноги, она прислонилась к дому, из которого доносилась песня о белых цветах рябины. Иван Сергеевич подхватил жену, чувствуя, что кровь у него отхлынула от лица. В эту минуту он был белее стены, но сгущавшийся сумрак скрыл это от посторонних взглядов.

После демонстрации на одной из шумных улиц, пестрой от праздничных украшений и нарядных толп гуляющих, появилось десятка полтора молодых людей. Они держались кучкой и не походили на всех других гуляющих. Девушки были с распущенными волосами, в узких коротких брючках с разрезами по бокам, в декольтированных кофточках, юноши — со взбитыми коками, в ярких рубашках навыпуск, в брюках, похожих на рейтузы, так плотно они обтягивали икры, в остроносых ботинках.

На середине улицы эти молодые люди взялись за руки, стали в круг и, ударяя в ладони, начали выкрикивать какие-то непонятные слова. В кругу, отчаянно кривляясь, красная до безобразия, с прилипшей ко лбу челкой, металась как обезумевшая Вира. Она то взлетала выше головы партнера, то исчезала, пролетая между ног тупого, мордастого парня.

Люди изумленно заглядывали в этот круг.

— Смотри, как он ловко протаскивает ее. Ни разу не зашиб! Фью, Степка, сюда! Циркачи выступают! — кричал какой-то малец, даже и не подозревая, что на свете существует танец-урод, танец дураков, выдуманный каким-то идиотом.

Вдруг поблизости раздался пронзительный свисток милиционера. Круг мгновенно распался, и молодые люди, образовавшие его, растворились в толпе.

Через несколько минут, когда милиционер исчез, круг снова сомкнулся, и Вира опять начала свою пляску. На этот раз милиционер появился вместе с дружинниками. Партнер Виры затеял драку. Пытаясь помочь ему, Вира подставила дружиннику ногу. Тот упал, сильно ударился головой об асфальт, но успел цепко схватить мордастого парня.

В тот же вечер Вершинины взяли Виру из милиции. О происшествии дружинники сообщили в школу. Директор попросил родителей Виры присутствовать на заседании педагогического совета.

Первый раз за восемь лет обучения дочери Иван Сергеевич пришел в школу. Он горько раскаивался в том, что пренебрегал долгом отца, и обещал учителям сделать все, чтобы Вира изменилась.