Мне больно, Олег!

Я продержался совсем недолго. Стоило Ксюше затихнуть, как я вытащил хер из ее лона, схватил девчонку за волосы и едва успел вогнать его по самые яйца в ее горло, как туда выстрелила изрядная порция спермы. Она извергалась из меня необычно долго, почти болезненно. Ксюша кашляла, ее горло пульсировало от спазмов, но я держал ее голову крепко и только под конец, вынимая член с тянущейся ниточкой слюны, не удержался и снова влепил пощечину.

А потом поднял на ноги и поцеловал так крепко, что прокусил ей верхнюю губу.

Примирение

Олег принес меня в квартиру на руках, укрыв пледом, чтобы никто по пути не увидел ни кусочка оголенной кожи. И едва успел войти, тут же на этом пледе разложил меня и поимел еще раз, долго, сладко, горячо и больно, снова выкручивая соски и наслаждаясь стонами боли от укусов.

В ванной мы оказались вместе. Он избавился от своей одежды, налил горячей, на пределе чувствительности воды с ароматной пеной, лег в ванну сам и уложил меня сверху. Мы целовались, как сумасшедшие, пока его руки скользили по моему телу, лаская нежно и осторожно, поглаживая старые синяки и следы от порки, вырисовывая пальцами контуры розы из шрамов. Густой гель струился по моему телу, а вслед скользили пальцы, забираясь в самые потайные места, тщательно вымывая из меня запах родного дома.

Олег промыл мои волосы ласково, так как никогда не делала мама. Он заботился обо мне, как о маленькой. И даже шлепал легко и со смехом. Но вскоре смех умолк, а пальцы стали настойчивее и бесстыднее.

– Хочешь боли или наслаждения? – Спросил он низким голосом прямо мне на ухо. Я вздрогнула и почувствовала, как по телу разливается горячее предвкушение. Весь он для меня был болью и наслаждением. Каждое его слово, каждое движение было либо тем, либо этим, а чаще всего сразу всем, так что невозможно было разделить. Он поймал губами мой сосок, покатал его языком, прикусил острым краем зубов, и я потеряла мысль, забыла ответить.

Но ладонь, сжавшая мою шею, напомнила.

– Ну, отвечай! – Олег стиснул мое горло сильнее и отпустил, дав глотнуть воздуха.

– Всего.

Пальцы прошлись по позвоночнику, играя на нем, как на рояле, проскользнули между ягодиц и дотронулись до узкого колечка ануса. Он ввел сначала один, потом второй палец и развел их, растягивая меня. Легкая боль и неудобство смешивались с желанием почувствовать его в себе, но он не стал продолжать. Скользнул ниже, проникая в мое лоно. Мыльная вода помогла ему сделать это легче обычного.

Два пальца вошли глубоко, не заполняя так, как мне нравилось, но он стал двигать ими быстрее и жестче. Я привыкла, что все, что делает Олег, сначала кажется мне жутким и неприятным, но в какой-то момент все меняется, и мое тело само откликается на эту боль, требует ее, пьет как из чистого источника и отвечает взрывом удовольствия такой силы, что уже неважно, что его вызвало. В этот раз больно почти не было, но я не понимала, зачем он меня мучает, зачем вгоняет пальцы так глубоко, зачем так сильно трет внутри… Неужели он все-таки перешел от угроз к действиям и хочет вызвать выкидыш?

Но вскоре я уже перестала задумываться, потому что все внутри сжалось, стиснув его пальцы, но он продолжал и продолжал, пока откуда-то изнутри не пришло ощущение потрясающего освобождения и из меня вдруг полилась жидкость, смешиваясь с водой в ванной, а тело выгнулось, приникая к его телу.

– Даааааааа… – выдохнула я, чувствуя, как все мышцы разом расслабились, превращая меня в жидкий кисель. – Я люблю тебя… Люблю…

Я сама не понимала, что бормочу, не осознавала этого, пока Олег не замер и не поднял мой подбородок вверх, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Любишь? – Спросил он нехорошим тоном. – Точно любишь?

Я ощутила, как вспыхнули щеки. Что я такое говорю?

Что я говорю человеку, который отказался от меня, я точно слышала, который хочет замучить меня до такой степени, что маленькое существо внутри меня погибнет? Человеку, который только недавно говорил с такой ненавистью обо мне и маме…

– Люблю, – сказала я уже осознанно.

Мне не привыкать любить того, кто меня ненавидит.

– Тогда ты избавишься от этого паразита внутри тебя и будешь моей навсегда.

Я оперлась на его грудь, приподнимаясь.

Избавлюсь?

В висках часто застучал пульс.

Мама хочет, чтобы ребенок был, и Олег платил за него. Олег хочет, чтобы его не было, но тогда я буду принадлежать ему. Что же выбрать?

– Даже не думай, – сказал он. – Ребенка не будет. Но ты можешь выбрать, как ты избавишься от него. Спокойно у доктора или я буду уничтожать тебя до тех пор, пока ты его не выкинешь.

Слезы навернулись на глаза. Как он может не хотеть своего ребенка? Как? Разве это возможно.

– У доктора… – хрипло сказала я.

– Вот и умничка.

Олег расслабился и его руки снова стали нежными и ласковыми. А внутри у меня росла черная дыра. Выхода нет. Одна я не выживу, но лучше пусть меня мучает он, чем мама.