Мне больно, Олег!

– Олег, это не я! – Она будто не слышала меня. – Олег! Я люблю тебя, я хочу быть с тобой, хочу твоего ребенка, пожалуйста! Не я!

Но в этот момент высокий шагнул к ней и оттащил за плечи, сжал запястье, чтобы она отпустила мои руки. Ксюша ойкнула и схватилась за пальцы.

Высокий развернулся и посмотрел на пожилого.

– Ну что?

– Дверь запри, – сказал тот веско, выбираясь из-за стола.

Тот метнулся, оставив Ксюшу стоять, сжавшись, посреди комнаты.

– Какая сладкая девочка, – причмокнул пожилой и потянул застежку кофты вниз, намереваясь ее раздеть. – Доставишь нам удовольствие?

Когда я увидел его жирные пальцы-сосиски на ее груди, красная пелена застелила мой взгляд, я уже не думал. Рванулся к двери, дернул ее так, что вся конструкция лязгнула и зашалась.

Моя! Она моя! Только я имею право ее трогать! Только я имею право ее мучить!

– Олег! – Полузадушенно пискнула Ксюша, когда этот жирный облапал ее грудь.

Мне показалось, что в мышцы влили жидкий огонь.

– Сейчас! Сейчас! – Я рычал, бросаясь на клетку.

– Не трогай! – Взвизгнула Ксюша. – Я беременна!

– Так походу презики можно отменять? – Обрадовался вернувшийся высокий.

– Ты чо, дебил? – Поинтересовался у него пожилой. – Это ж то ли его шлюха, то ли Сани, неизвестно сколько через нее хуев прошло. Намотаешь себе полный букет на болт.

Он снова покряхтел и обхватив Ксюшу за пояс, развернул ее к столу, нагнул и стал стаскивать штаны. Пульс грохотал у меня в голове, окровавленными сбитыми пальцами я пытался расшатать клетку, а они вели себя так, будто пришли в сауну трахать шлюх. Расслабленные и довольные, словно меня нет. Словно вообще страх потеряли!

– АААААААА! – Заорал я страшно. Ксюша съежилась, а эти были словно глухие.

Но тут послышался дикий удар в дверь. Это они услышали. Вздрогнули. Оглянулись. Удар повторился. Я тряс решетку как бешеный бабуин, уже ни о чем не думая.

– Кто там? – Глупо спросил пожилой, уже вытащивший свой вялый отросток.

Раздался треск и грохот и в комнату ворвались Андрюха с Глебом.

Как всегда, в своей охоничьей экипировке.

Как всегда, когда мы наказываем мудаков.

Облегчение горячим фонтаном взорвалось в груди.

Через несколько мгновений все присутствующие лежали мордой в пол, даже не успев потянуться за оружием. Глеб обшаривал карманы и кидал на стол пистолеты, дубинки и телефоны. Андрей сладострастно пнул пожилого, перевернул его на спину и с видимым удовольствием наступил каблуком говнодава ему на совсем обмякший хуй. Визг этого животного пролился бальзамом в мои уши.

Глеб нашел ключи и отпер клетку. Я подхватил с пола дубинку и для начала с оттяжкой прошелся по всем лежащим в грязи.

Андрей тоже не успокаивался, ожесточенно пиная их с ничего не выражающим лицом. Вот кто любит бить людей, не заботясь об их удовольствии. А еще меня называет извращенцем.

– Откуда вы явились? – Наконец додумался спросить я.

– Девка твоя позвонила с твоей мобилы, – проинформировал меня Андрей.

Я оглянулся.

Ксюша уже успела натянуть штаны и испуганным котенком вжималась в угол, двумя руками закрывая рот и разглядывая сцену борьбы с выражением ужаса на лице.

– Откуда ты пароль знаешь? – Спросил ее.

– Подсмотрела! – Пискнула она и покраснела как институтка.

Я ухмыльнулся, подкинул на ладони дубинку и направился к ней.

– Подсмотрела, значит… – с угрозой произнес я.

В ее лице снова вспыхнул животный страх. И… что-то еще.

Хер мгновенно встал по стойке смирно.

Я собирался обнять Ксюшу, утешить ее, хоть и напугав немного, но сейчас у меня появились совсем иные мысли.

– Ребят, – оглянулся я. – Тут еще один хрен должен явиться. С друзьями, полагаю. Тот самый, что все затеял.

– Мы там… немножко дверь разнесли, – усмехнулся Глеб. – Так что они будут готовы.

– Ну и хер с ними, – сказал Андрей. Он подхватил с пола наручники и деловито и опытно заковал всех лежащих. А потом взял со стола пистолет и с нехорошей улыбкой взвесил его в руке, затянутой в кожаную перчатку. Мои друзья всегда готовы немного повеселиться и знают, как это правильно делать. У Андрюхи и собственный ствол есть, но зачем его палить, правда? Когда есть чужие интересные игрушки.

– Сейчас встретим, – спокойно сказал Глеб.

– А мы пока с Ксюшей… отойдем… – рыкнул я, в упор глядя на мою бледнеющую девочку.

И погладил дубинку, которая была такой же твердой и упругой, как другая дубинка у меня в штанах.

Рядом с общим залом нашлась маленькая комнатушка, в которой стоял только стол и два стула. Голые стены были покрашены тусклой зеленой краской, как в любом казенном доме. Я втолкнул туда Ксюшу и мгновенно пришпилил ее к стене, ухватив за горло. Мое лицо было в сантиметре от ее лица.

– Ну что, моя дорогая. Любишь, значит? – Прошипел я ей в губы.

– Люблю, – вздрогнув, сказала она. – Олег…

– Сильно любишь?

– Безумно, – сказала она честно и откровенно.

– И вытерпишь все, что угодно?

– Да.

Взгляд ее был твердым.

– Сделаешь аборт?

– Да.

– Ляжешь под иглы?

– Да.

– Будешь каждый день подставлять жопу?

– Да.

– Выйдешь за меня замуж?

– Да. Что?..

Глаза Ксюши стали огромными, как в японских мультиках.

Ах ты моя извращенка.

– Что слышала. Но сначала я…