МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №1, 2013 (4)

Суть взглядов Поппера представляет тезис, помещенный в другой книге, а именно в «Post Scriptum» к «Logic of Scientific Discovery»^{31}, гласящий, что «если существует нечто такое, как растущее человеческое знание, то мы не можем предвосхитить сегодня то, что узнаем только завтра». Поппер привел логичный довод невозможности предсказания произвольным предсказателем собственных будущих состояний. В вольной трактовке вопрос этот выглядит так: будущее сильно зависит от дальнейших достижений науки, а их не предскажешь наверняка, потому что если бы прогноз будущего открытия был верным, то тем самым он был бы точным, а если бы он был таким точным, то открытие произошло бы не в будущем, а здесь и сейчас. Открытие всегда является подтверждением связи заслуживающих доверия параметров (например, массы, скорости, расстояния). Кан утверждал, будто бы ему удалось предсказать открытие лазера. De facto он выполнил разновидность экстраполяции из уже совершенных открытий (из сообщений, касающихся мазера). Это не был прогноз чего-то, что даже зачаточно не существовало, а естественное продолжение направления, которое уже обозначилось, и столь явно, что можно было его квантифицировать на небольшую дистанцию вперед. Просто Кан опубликовал в печати то, что физики уже обсуждали в разговорах.

По Попперу не только ход истории непредсказуем, но также и ход естественной эволюции. Однако это не является – заметим – непредсказуемостью полной. Механизм эволюции мы приблизительно знаем. Она играет с Природой, а ставка в этой игре – выживание организмов в зависимости от качеств наследственного кода. Природа делает судьбоносные шаги (горообразованием, изменениями климата, вторжением в биосферу твердых космических излучений и т. д.), а поскольку оптимальной тактикой выживания также может быть только судьбоносная, именно ее, нацеленную на механизм наследственной изменяемости, практикуют организмы. Эволюция движется тогда, словно путник посреди бездорожья, который очередные промежуточные решения принимает на основе брошенных костей. Prima facie кажется, что направление движения такого путника непредсказуемо, но это не так. Случайным является также перемещение частиц в броуновском движении, бомбардируемых молекулярным хаосом жидкого тела, в котором они плавают, но, однако, можно установить рамки поведения каждой такой частицы, т. е. определить предельные вероятности ее локализации после определенного отрезка времени. Здесь появляется лучик надежды. Эволюция движется иначе, чем броуновская взвесь, не блуждает без определенного направления, а выявляет градиент растущей во времени сложности – как самих организмов, так и отношений между организмами и между видами. Создает его не некое стремление к усложнению или «тенденция к прогрессу». Как игрок, в ходе состязаний приобретающий все большую сноровку, тем самым вызывающий среди партнеров соперничество, а неспособные к нему вынуждены выходить из игры, так и, согласно закону больших чисел, какие-то организмы вынуждены совершенствовать свою стратегию выживания, следовательно, и другие, зависимые от них (такие, что питаются ими или служат им в качестве корма) также подвергаются селекционному отбору. Таким образом, коррелятом такого соперничества является именно растущая сложность организмов и их взаимоотношений. (Паразитизм является, в некоторой степени, обратным процессом, «стремлением к упрощению», и соответствует тактике обмана в игре; но как не могут все игроки получать прибыль из взаимного обмана, так не могут все организмы паразитировать: обман предполагает одновременную лояльность параметров, а паразитизм – соперничество в прогрессе).