Митрополит Филипп

Филипп проявлял склонность к молчальничеству. Однажды он решил, что суровой жизни в стенах обители ему мало; он освоил всё, чему мог обучить Иона Шамин; теперь он желал испытать свои силы на ином пробном камне. Он уходит от братии, чтобы поселиться в лесу, в нескольких верстах восточнее монастыря. Здесь, в одиночестве, в полном молчании, Филипп ведет «крайне жестокое житие», изнуряя себя всенощными молитвенными стояниями, а вместо подушки использует камень.

Состояние пустынничества ни в коей мере не равняется простому отдыху от шумства общежительного монастыря. Уединившийся инок сосредоточивается на молитве и богомыслии, очищает ум и сердце от скверны, отыскивает тайные двери, через которые проникают в его сознание соблазны, и затворяет их. Он вырывает из собственной души глубоко укоренившиеся, ставшие частью личности искушения и тем приближается к Богу. Для подобной «чистки» необходима покаянная честность перед самим собой и концентрация воли.

В наши дни участок леса, где четыре с половиной столетия назад подвизался инок Филипп, именуют «Филипповой пустынью» или, иначе, «Иисусовой пустынью». Основанная в XVI веке, она до нынешних дней особо почитается на Соловках как место молитвенного уединения[21]. Правда, от деревянной келейки инока Филиппа ничего не осталось.

По монастырскому преданию, именно здесь Филиппу явится окровавленный, израненный Спаситель в терновом венце, каким он был после поругания, побоев и мук. Видение Иисуса, быть может, несло в себе пророческое знание о будущем унижении, страданиях и гибели самого Филиппа. На этом месте появится вода из земли, тут выкопают колодец и поставят часовню. Но все это произойдет спустя много лет после того, как инок впервые отправился в лес ради аскетического делания.

Духовный писатель XIX столетия архимандрит Мелетий указывал: «…в 1856 году на расстоянии 28 аршин от этой часовенки, построена деревянная на фундаменте из дикого камня крестообразно церковь во имя Живоначального источника. Внутри храма посредине церкви находится св. кладезь, вода из коего верующим подает исцеление. По входе во храм направо на доске подпись следующего содержания: «Святитель Филипп, будучи игуменом Соловецким, любил удаляться сюда по временам на молитву; незадолго перед тем, как он имел быть избран в Митрополита всероссийского, на молитве явился к нему Иисус Христос в терновом венце в оковах. Униженный, обагренный кровию с ранами на теле, в таком виде, как он после поруганий и биений перед судилищем Пилата, введен был в темницу; на месте этого явления брызнули из земли струи чистой ключевой воды. В память этого чудесного прославленного явления, бывшего на сем месте в 1565 году, св. Филипп поставил здесь часовню. Устроил из дерева и изображение Иисуса Христа, в подобии им виденном, и где вода брызнула из земли, там ископал колодезь, оставил здесь и камень, который был ему возглавием и заповедал хранить. Устроенное св. Филиппом поддерживаемо было настоятелями свято 300 лет»^{5}. Однако это предание не вошло в Житие, да и записано было довольно поздно, в XVIII или даже XIX веке. Трудно судить, насколько оно достоверно. Во всяком случае, деревянное изображение Спасителя, которое хорошо знали паломники позапрошлого века, появилось тут гораздо позднее времен Филиппа.

Многие иноки, зная о духовных подвигах давних своих предшественников, берутся повторить их и превзойти: принимают обет молчания на долгий срок, пытаются уйти в затвор, поселиться в чащобе или даже юродствовать Христа ради. Но далеко не у всех из этого выходит что-либо путное. Некоторые просто не выдерживают и сдаются. Другие берутся за дело, к которому они внутренне не расположены, из тщеславия, и ничего не приобретают этим для души. Кто-то старается напоказ; таким «молитвенникам» приходится испытать на себе насмешливое отношение братии. Наконец, настоятель монастыря или старец-наставник может просто не благословить на подобные действия, видя, насколько человек несерьезен, насколько он еще не дорос до аскетических трудов. А то, бывает, дав вначале благословение, игумен быстро останавливает тех, кто берет на себя груз не по силам.

К тому же по воззрению, распространенному в иноческой среде, тот, у кого лежит душа к особенным подвигам, привлекает пристальное внимание сил враждебных, нечистых. К такому монаху подступают бесы, ему приходится держать духовную оборону от их нападок со всех сторон. Сложно тут не соблазниться, не впасть в прелесть.

Истинный подвижник, прежде всего пустынник — большая редкость в иноческой среде, причем не только сейчас, но и в древности.