Митька

Он стоял совсем рядом, в проходе. Продираясь к сиденью, Вера, должно быть, даже слегка его задела… Он присматривался, наводил на Юленьку фотоаппарат. Высокий, широкоплечий, аккуратно подстрижен. В строгом деловом костюме. Верино сердце наполнилось радостью.

Неожиданно зал взорвался аплодисментами: члены жюри занимали места. В едином порыве зрители поднялись с мест, их приветствуя.

Вера увидела улыбающегося руководителя Дома моды — известного кутюрье — одетого, как всегда, вычурно, притягательно. Он был в тёмном пиджаке, расшитом рюшами и оборками. Шея скрывалась под ярким шарфом.

Глаза присутствующих устремились к человеку–легенде, много лет бросающему вызов серости. Хотелось задержать на нем взгляд, рассмотреть и шарф, и костюм, удивиться блестящим нашивкам.

Участницы шоу сбились кучкой на подиуме — им пред стояло поразить кутюрье достижениями — ликовали, выражали восторг.

Заиграла музыка. Погас свет. Все опустились в кресла. Ярко высветилась сцена.

Представление началось.

Девушкам предстояло пройти по подиуму на высоких каблуках, остановиться в центре, поприветствовать зрителей, развернуться и уйти из зала.

Любуясь, как Юля дефилирует — французская походка, миланская, уличный агрессивный шаг, как несёт своё красивое тело, ловя украдкой восхищённый взгляд Эдуарда, устремлённый на дочь, Вера радовалась, что настояла на Юлиных занятиях в школе моделей. Такую девушку теперь заметят и в городе!

А как она раздевалась! Сначала пиджак небрежно спускался с плеча. Юля вынимала из рукава одну руку, потом — другую, подхватывала одежду за спиной, ловким, неуловимым движением ловила и перебрасывала за плечо.

Вера видела, как Юля училась этим движениям дома перед зеркалом — они долго не давались. Теперь же восторгалась, как легко, изящно она двигается, поражая зрителей, материнское сердце таяло. Даже маэстро дочку отметил — бросил воздушный поцелуй вдогонку.

— Пошла бы лучше твоя Юлька на гимнастику или на бальные танцы! — посоветовала Надюша — подруга. — Что толку от этих шагов по паркету?

— В гимнастику уже поздно. На танцах партнёр нужен. А в школе моделей учат правильно двигаться, преподнести себя выгодно — товар, так сказать, лицом… Музыка опять же — эстетическое наслаждение…

— Если музыка — надо в зал Чайковского, — возразила подруга.

— И в зал Чайковского ходим! Абонемент на целый год! Не думай, Надюша, и эта сторона Юлькиного воспитания под контролем!

— Так у вас все серьёзно?

— Ещё историю искусств изучает. Приходит к нам старенькая дамочка с кудряшками, Элеонора Матвеевна, сама музейный экспонат — и Юльку по всем эпохам, жанрам натаскивает. В картинные галереи, на выставки ходят.

— Так что, Юля и поёт? И пишет?

— Нет, с этим напряженка. Бог не дал.

— Хоть гаммы играет?

— Нет, к сожалению. Год ходила Юля в музыкальную школу, потом взмолилась: мам, не хочу! Я ей говорю, потом, дочка, будешь сильно жалеть.

— А она?

— Пусть потом, говорит, буду сильно жалеть, зато сейчас не буду так сильно мучиться.

— А ты?

— А что я? На поводу пошла, не настояла…

— Если Бог талантов не дал, — вздохнула подруга, — тогда на подиум… На каблуках в колготках шагать!

— Да говорю же тебе, Надюша, не шагать — двигаться! — обиделась Вера. — Осанка… Грация… Одеваться красиво, раздеваться — очень важно. Ты вот умеешь шубку красиво запахнуть?

— Да какая у меня шуба — чебурашка! — вздохнула Надя.

— Вот, и я не умею. Публика на выступления приходит сама понимаешь, какая… Солидные мужчины жен выбирают.

— Не жён, а любовниц! Жены у них дома сидят, детей нянчат. Хочешь Юльку в любовницы?

— Почему обязательно в любовницы? Мы тоже приглядываться будем.

— Довыбираетесь! Юльке сколько лет? Институт за плечами! Приличные мальчики не ждут — женятся. Только и останется, что в любовницы…

— Ты ещё скажи — в наложницы…

Вера с Надюшей была не согласна. У неё с подругой вообще были классовые противоречия. Надя, как и Вера, приехала в столицу из провинции. С одним отличием: Веру замуж позвали, а Надюша — сама, на заработки. Долго мыкалась по углам, общежитиям. Наконец, осела в дальнем Подмосковье.

…Участницам аплодировали, долго не отпускали со сцены. Потом начались подношения: Вера видела сверху, как к подиуму по воздуху поплыли букеты. Она тоже подошла к дочке вручить лилии, в свете прожекторов немного стесняясь себя. Подошла почти одновременно с Эдуардом.

— Ма, мы в галерею, — шепнула ей Юля.

Вера её чмокнула: все шло по плану.

После представления Вера зашла в кафе — захотелось выпить кофе.

Она сидела в глубине зала, скрытая от глаз. Долго изучала меню. Спешить было некуда: Юлька на свидании, обед готов, урок живописи у неё завтра, а муж сказал, после работы задержится.

— Капуччино, пожалуйста. Без сахара.

— Желаете что–нибудь ещё? У нас титулованный повар–кондитер, — соблазняла официант.

Вера заколебалась. Уловив замешательство, девушка продолжила искушать:

— Я бы посоветовала черничный чизкейк — новинка заведения. Ягодный, низкокалорийный. Для тех, кто следит за фигурой. Не хотите попробовать? — Она измерила взглядом Верину талию.

— Если низкокалорийный… — задумалась Вера.