Мisol

Отключившись, я схватилась за голову. Она буквально раскалывалась. Да что же это такое происходит! Только подумала, что все наладится, так очередная беда на подходе! Тяжело дыша, я старалась взять себя в руки. Нужно было срочно ехать к Саиду. Но что делать с Эрвиназой? Ее еще не купили, все висит на волоске! Кому будет звонить Белла? И сможет ли она достать это чертово лекарство…

На ватных ногах, я направилась в сторону кабинета заведующей.

А что, если Саид не выживет? При этой мысли сердце превратилось в маленький комочек боли и слабо запульсировало внутри. Сейчас, когда он снова появился в моей жизни, он не может исчезнуть безвозвратно!..

Рецидив месяц назад … боже, почему он мне ничего не рассказывает?.. Хронический лимфобластный лейкоз протекает не так тяжело, как острый. Но спустя четыре года рецидив – это не шутка.

Я постучалась в кабинет заведующей и вошла внутрь:

– Алина Расимовна, мне необходимо выехать в Челябинск. Я хочу написать заявление на отпуск без содержания, потому что не уверена, сколько дней буду отсутствовать.

Заведующая в изумлении посмотрела на меня, не понимая, что происходит.

– А с чего такая спешка? Могу я узнать причину?

– Человек, который мне очень дорог лежит в тяжелом состоянии в больнице. Мне позвонили и сказали, что я должна приехать.

Заведующая проницательно посмотрела на меня и понимающе кивнула, прекрасно догадавшись, о ком идет речь.

– Хорошо. Пиши. Я отнесу его в отдел кадров. И заказывай билет.

***

– Мы смогли стабилизировать его состояние. Но это ненадолго.

Я еле очнулась от состояния оцепенения, накрывшего меня и, сквозь пелену слез посмотрела на силуэт человека, говорившего со мной. Глаза не различали больше ничего, кроме отчаяния и боли.

– Понятно.

– Мы вызвали гематолога. Он скоро будет.

– Хорошо.

Я отвечала на автомате, абсолютно не улавливая смысл сказанных фраз и слов. Окружающие предметы и люди исчезли в бесконечном потоке нахлынувших мыслей и образов. Душу сковало стальными обручами, сердце превратилось в пыль, прекратив стуки и биение внутри.

Кошмар трехлетней давности повторялся вновь: коридор больницы, отделение реанимации, грань «между» и конец. В поезд сели трое. В поисках купе, где можно было бы приткнуться, путники нашли друг друга, и, крепко взявшись за руки, не отпускали до самого конца. Но судьба коварна! В момент солнцестояния, когда все залило светом и теплом, а глаза засияли радостью и блеском счастья, грянул гром, и на небе развернулась гроза – вспышка молнии и солнце исчезло …

Мой Музыкант. Саид. Столько монологов высказанных ночной тиши, объятой разрушающим дымом сигаретного яда. Несказанные слова – спрятанные в сознании мысли. Стук сердца, мысль, слово и тишина.

Жизнь совсем неоднозначна, как кажется на первый взгляд: черное не всегда – тьма, а белое – свет. У розы полно шипов, способных уколоть и заставить проснуться.

В тот самый момент, когда меня накрыла так называемая «тьма», я, абсолютно того не подозревая, двигалась к свету. Боль благословила сердце и исцелила душу. Она не позволяла моим чувствам превратиться в тлен. Она делала меня живой!.. Я не пыталась бежать от нее, потому что это бесполезно: она всегда следовала по пятам.

Перед глазами все плыло от слез: почему ты не рассказал мне всю правду с самого начала? Почему я не выслушала тебя, почему не дала шанса объясниться? Столько почему и ни одного ответа…

Как мы могли растерять самое важное и ценное, что было у нас – умение разговаривать и слышать друг друга? Вести диалог, понимая все с полуслова, когда одного взгляда достаточно, чтобы почувствовать то, о чем кричат глаза.

Слезы застилают взгляд, мои руки трясутся в страхе, что я потеряю тебя. Ты обвит этими ужасными трубками, твое тело накрыто белой простыней, напоминающей саван. Грудь еле дышит… даже на расстоянии я могу видеть, как твои легкие вздымаются в тщетных попытках схватить хоть небольшой глоток спасительного кислорода, упираясь в стену мучительной болезни. Сколько раз я видела во снах эту ужасную картину. Но реальность оказалась слишком жестока и невыносима…

Когда ты исчез на следующий день после смерти Сони, я предпочла обвинить тебя во всем, что происходит. Так было легче! Страдания обрели причину – у них появилось лицо. Я могла выплеснуть свою боль, освободить сердце.

Мне больше не приходилось просыпаться каждое утро и прислушиваться к ритму твоего дыхания. Я не вставала посреди ночи, чтобы убедиться в том, что ты не истекаешь кровью.

Мне было невероятно стыдно осознавать, что твое исчезновение принесло мне легкость и успокоение. Было гораздо проще назвать тебя предателем, выдумать оправдание горю, накрывшему меня, прикрыть страх потерять тебя обвинением в том, что ты меня бросил. Я больше не могла жить в этой боли. Не могла.