Мisol

– Так Гладковой же вроде не нужна больше Эрвиназа?

– Но ведь помимо Гладковой есть еще и другие пациенты! И что все наши усилия по сбору средств и бумаг пройдут зря? Ну уж нет!

Меня охватила злоба.

– Успокойся! Решим этот вопрос. А что там с англичанами?

– Не спрашивайте лучше. Молчание! Тишина и никакого ответа. Не нашли доктора, который бы выписал нам рецепт. Работают над этим.

– Может выйти на какие – нибудь форумы? Фонды в Москве, может обратиться к ним?

– Я тоже самое сказала Саиду, но он говорит, что сможет решить этот вопрос сам.

Неожиданно, у меня зазвонил телефон.

– Алло?

– Мари, привет.

Это был Саид.

– Здравствуй, ну что там?

– Росздрав молчит, пока не достучались.

– Как это? Мы не можем больше ждать. Ты же знаешь – время на исходе!

Я почувствовала нарастающую волну раздражения внутри.

– Я прекрасно все понимаю. Но ты как всегда не дала мне договорить. Я сейчас не в Москве. Мне удалось найти в Челябинске организацию, которая продаст Эрвиназу за приемлемую цену. К сожалению, им она уже больше не понадобится.

– То есть, как это?..

Не понадобиться. Сердце екнуло – я поняла причину.

– Пока они занимались ее добыванием, произошло непоправимое. Думаю, продолжать дальше – необходимости нет.

Связь начала теряться.

– Алло, Саид? Я плохо тебя слышу!

Связь резко оборвалась.

Нет необходимости!..

Сердце еще больше сжалось при этих словах и никак не отпускало. А что, если и у нас будет также!..

Я обеспокоенно посмотрела на заведующую и сделала глубокий выдох, пытаясь успокоиться и не впадать раньше времени в панику.

– Он в Челябинске, говорит, что смог найти организацию, которая продаст Эрвиназу.

– Ну и отлично!

Алина Расимовна просияла. Затем с сомнением покачав головой, она тихо проговорила:

– Столько лет шли нормально на Аспарагиназе! А тут девчонка дает крапивницу! А вслед за ней другие пациенты! Называется – мужик не перекрестится, пока гром не грянет.

– Это точно.

Я сделала глубокий вдох и резко выдохнула. Голова просто раскалывалась от стольких навалившихся проблем.

– Вчера родители Лары приходили.

Я смотрела перед собой ничего невидящим взглядом.

– Забрали посмертный эпикриз.

– Ты им объяснила все?

– Да. Слава Богу, обошлось без истерик и скандалов. Адекватно восприняли все. Хотя смотреть на них было не то, что страшно…

– Ладно, Марьям. Как говорят старики – в нашем деле не бывает времени на слезы. Сегодня на койку умершего придет очередной новичок и снова как поется в песне: «Ни минуты покоя!» Наша служба – нескончаемо трудна.

Заведующая подошла к своему столу и, сев за компьютер, принялась за работу. Я решила последовать ее примеру.

– Алина Расимовна, извините, что отвлекла вас. Просто не могу все это в себе держать.

– Ничего страшного. Я прекрасно понимаю твои чувства.

– Пойду к своим деткам. У меня же еще по самообращению пришли. Надо их определить в палату.

Я вышла из кабинета заведующей и направилась к посту. Возле него стояли обеспокоенные родители и мальчик, на вид лет пятнадцати – шестнадцати. Маша разговаривала с ними, объясняя, как правильно заполнить документы. Неожиданно, у меня снова зазвенел телефон. На экране высветился незнакомый номер.

Я подняла трубку.

– Алло?

– Алло, здравствуйте, это волонтер фонда «Здоровье детям». Меня зовут Владимир. Саид сказал позвонить вам, когда ситуация прояснится.

– Какая ситуация?

– Я все уладил в Росздраве, завтра вам дадут официальное разрешение на ввоз лекарства.

С души, будто камень упал.

– Спасибо огромное! Это просто замечательная новость!

– Пожалуйста.

Человек отключился. Я почувствовала, что свет снова пробивается сквозь маленькие щелочки и улыбнулась. Все сложилось как всегда идеально! Главное, верить.

Подойдя к посту, я обратилась к Маше:

– Ну что, в какую палату определила пацана?

– В четырнадцатую. Она же, вроде как, свободна.

Ну, вот и подтвердились слова Алины Расимовны – не успели проводить в путь одну, как на ее место через несколько часов заступает следующий.

– Хорошо.

Я отдала необходимые распоряжения насчет анализов и направилась к Жене. Мне необходимо было поговорить с ее матерью. Подойдя к палате, я столкнулась с ней в дверях.

– Антонина Викторовна! А я как раз к вам шла.

– Здравствуйте, Марьям Руслановна.

– Здравствуйте.

– Сейчас отнесу посуду и приду. Подождете?

– Конечно.

Я зашла в палату. Женя как всегда, пребывала в привычном для себя состоянии: наушники в ушах, в обнимку с ноутбуком на коленях. Я невольно улыбнулась при виде такой непринужденной картины. И как я могла раньше относиться к этим деткам, как к обычным пациентам, просто нуждающимся в моей помощи?..

Дверь палаты открылась и вошла Антонина Викторовна.

– Марьям Руслановна, извините. Вы хотели поговорить. Я вас слушаю.

Коротко пожав плечами, и слегка улыбнувшись, я возразила ей:

– Да ничего страшного. Просто у нас появились хорошие новости. Хотела рассказать Женьке, что разрешение от Росздрава получено и завтра вы сможете сходить туда за официальным документом.

Так как лекарство выписывалось для пациента Евгении Гладковой, мы попросили ее маму поучаствовать в решении этого вопроса.

Лицо несчастной женщины буквально засияло.