Мisol

– Клиническая картина при этой пневмонии ужасная, потому что у больного нет макрофагов* и интерферонов*, чтобы истребить эту тварь. Но если дать больному Бисептол, выздоровление наступает уже через несколько дней. Пятый курс медицинского университета! СПИД, ВИЧ, РАК. Все сопровождается оппортунистическими инфекциями*. Включи мозги!

Если бы он посмел снова мне возразить, я бы набросилась на него с кулаками.

– Имей в виду – если он умрет, я тебя не то, что по судам затаскаю.

Угрожающе смотря на него, я медленно добавила:

– Я тебе каждую ночь в кошмарах сниться буду.

***

– Влад, прости. Мне ужасно стыдно за свое поведение.

Доктор кратко усмехнулся, и с иронией в голосе, ответил:

– Да я бы на твоем месте сделал тоже самое, Марьям. Хорошо, что ты снимок в негатоскоп поставила, я только тогда понял, что твой диагноз верен.

Я слабо улыбнулась в ответ и на усталых ногах пошла в сторону ординаторской. В эту ночь Владлен любезно предложил мне опочивальню всех дежурящих врачей больницы. Зайдя внутрь, я присела на диван и с невероятным облегчением откинулась на его спинку. Каждая клеточка моего тела ныла, будто после стокилометровой пробежки.

Неожиданно, зазвонил телефон. На экране высветилось имя Беллы. В голове словно прояснилось что – то. Эрвиназа!

– Алло. Прошу тебя, Белла, порадуй меня хорошими вестями.

С учащенно бьющимся сердцем, я умоляюще посмотрела перед собой.

– Алло. Привет. Прости, но не могу.

Резко выпрямившись, я села так, словно внутри закачалась стальная пружина.

– Что опять случилось?

– Мы в аэропорту. Ждем разрешения на ввоз лекарства.

– И в чем проблема?

– Не хватает десяти тысяч, чтобы оплатить пошлину. Десять процентов от стоимости препарата.

– У вас, что нет таких денег?

– Нет! Просто есть вещи, которые выше всяких планов. Называются – обстоятельства!

– В смысле?

– Машина, которая везет деньги, застряла в пробке. На дороге, к аэропорту произошла авария.

Белла устало вздохнула и добавила:

– Мы уже четыре часа здесь торчим.

– Что? Какая еще к черту авария, Белла! Этот препарат нельзя долго держать в таких условиях! Ты же прекрасно знаешь!

Сердце бешено билось о грудную клетку. Да что же это такое! Судьба решила проверить на прочность мою стрессоустойчивость за эти дни?..

– Знаю, Марьям!

Голос Беллы перешел на повышенные тона. Даже сквозь трубку телефона, я смогла почувствовать, насколько она взвинчена.

– Но, что я могу сделать! Мы не рассчитали немного с деньгами. Такое бывает! Тем более мы впервые всем этим занимаемся! Их уже везут. А препарат в контейнере. Я тебе отзвонюсь, как что – то измениться.

Белла так резко отключилась, что я вздрогнула от неожиданности. В недоумении уставившись на телефон, я подумала о том, что это, наверное, никогда не закончиться: только справишься с одной проблемой, на подходе уже другая. Почувствовав неимоверную усталость, я тяжело провела рукой по лицу.

Неожиданно, дверь в ординаторскую открылась и вошел Владлен.

– Марьям, твой пациент пришел в себя. Состояние стабильное.

Повернув голову при звуке его голоса, я почувствовала, как нервы буквально заскрипели от пережитых волнений. Слезы резко брызнули из глаз, и, не выдержав, я заплакала прямо в присутствии постороннего человека.

– Марьям Руслановна! Что я такого сказал? Ира – валерьянку!

Слезы буквально душили меня изнутри. Нервы сдали окончательно. Я почувствовала руку Владлена на своем плече.

– Марьям, все хорошо, успокойся, пожалуйста. Саид пришел в себя. Черт, если бы знал, что эта информация вызовет такую бурную реакцию, не стал бы говорить.

Стараясь сдержать поток своих рыданий, я еще больше поддавалась им и не могла остановиться. В ординаторскую вошла медсестра и протянула мне стакан с водой:

– Выпейте. Это успокоительное. Вам станет легче.

Дрожащей рукой, взяла стакан и, всхлипывая, осушила его до дна. Во рту прошелся вкус горечи, и я сморщилась с непривычки. Спустя некоторое время, по телу прошлась волна «затухания». Я никогда раньше не пила успокоительные средства – не было острой необходимости. Но эффект от них был впечатляющим. Спустя несколько минут рыдания прекратились, и я вытерла опухшие и красные от слез глаза. Взглянув на ошарашенного Мишу, уже более спокойным голосом, сказала:

– Извини. Просто слишком много всего навалилось за эти дни. Нервы не выдержали.

– Да, ничего. Бывает.

Он выдохнул и, слабо улыбнувшись, добавил:

– Я понимаю все прекрасно. Все мы люди. Хоть и доктора.

– Спасибо огромное. И прости, пожалуйста, еще раз за все оскорбления и неудобства, которые причинила.

– Забудь об этом.

Вытерев остатки слез, я подошла к раковине и, включив кран, плеснула на себя холодной водой. Промокнув лицо, висевшим на стене полотенцем, повесила его обратно и вышла из ординаторской.