Мisol

Я чувствовала себя ужасно, ведь Оля жила не одна: у нее был мужчина, с которым она строила отношения. Из – за меня они переместились в соседнюю комнату и ютились на крохотной кровати! Из – за моей глупости, некомпетентности, и неумения управлять собственной жизнью создалось столько проблем…

Я настроила Зум, моя коллега с другой стороны экрана настраивала звук и видео.

В помещении уже сидело человек двадцать. Я отключила видео, чтобы меня пока не было видно. Постепенно собрался весь курс.

Я включила видео. В учебной стало тихо.

– Здравствуйте. Меня зовут Марьям Руслановна Алиева. Обстоятельства так сложились, что я буду читать вам лекции по Зуму. Сегодня у нас с вами разбор темы «Проведение лабораторных гематологических исследований. Лейкемоидные реакции».

Лейкемоидная реакция – это патологическое изменение состава крови, сходное с картиной крови при лейкозах, но патогенетически не связанное с ними…

                         ***

Саид, как только узнал о том, что со мной случилось, навестил меня. Но я не хотела его видеть. Я не хотела показаться ему такой! Беспомощной, жалкой, лежащей в гипсе по колено, на подушках в домашнем халате и встающей с кровати только с помощью костылей.

Я потребовала от Оли не впускать его в квартиру, но она, естественно проигнорировала меня. Впрочем, как и всегда.

Тогда я решила пойти «на штыки» и закрылась в своих наушниках и музыке. Травма превратила меня в капризного невыносимого ребенка, и Саид проявил поразительную стойкость и заботу: он зашел ко мне в комнату и молча сел возле окна (как вы помните мое единственное утешение в сложившихся обстоятельствах), передвинув туда кресло. Тем самым полностью скрыв от меня обзор и неизбежно встряв в поле моего зрения. Это вызвало во мне еще больше горечи по поводу собственной беспомощности и бессилия, и я жалобно расплакалась. Он быстро пересел на кровать и обнял меня, дав возможность выплакать всю обиду «на судьбу и несправедливость Вселенной».

Этот мужчина все больше и больше поселялся в моем сердце, ненавязчиво растапливая его лед и растворяя все предыдущие расстройства, связанные с изменой Карима.

Я была переполнена благодарностью за его заботу и признавалась самой себе, что больше не представляю своей жизни без него.

Он каждый день навещал меня, приносил фрукты, сладости, орехи, забивал холодильник Оли продуктами, дарил мне цветы. Установив рядом с окном журнальный столик, он ежедневно менял на нем вазу с разноцветными цветами. Мой взор любовался все семь дней в неделю разными букетами любимых роз и хризантем, каждый раз не повторяющими друг друга. Мое настроение заметно улучшалось и мне становилось радостно и спокойно на душе.

Но самым большим его подарком для меня стала новость, что Саид добился разрешения брать Соню на выходные под его ответственность и попечительство. Вовремя оказанная благотворительная помощь больнице, где я работала, помогла ускорить этот процесс.

Саид прочно входил в мою жизнь, в мое сердце и во все, что мне было дорого и важно. Это и пугало, и завораживало одновременно. За что же интересно я заслужила такого мужчину?

***

– Она поет, и птицы умолкают, прислушиваясь к ней. Одеяние ее соткано из тончайших нитей, подобно струнам скрипки; шаги звучат, как переливы клавиш фортепиано – мелодично, нежно, легато и адажио.

– Что такое легато?

– Легато переводится как плавно, малышка, адажио – медленно, протяжно. Это термины, обозначающие темп музыкального произведения. Легкая будто перышко, ступает она по земле, даруя радость и прогоняя Боль. Ноты сопровождают ее повсюду и аккомпанируют в сладчайшем одухотворенном пении. Дева, собирающая драгоценности человеческих душ в мраморный сосуд вечности.

– Это Мисоль?

– Да.

– А какая она у тебя?

– Об этом я тебе поведаю в другой раз, хорошо?

– Договорились.

Соня удовлетворенно кивнула Саиду и, положив голову мне на грудь, уснула.

Мы все втроем ехали на такси в травматологию второй городской больницы на осмотр моей ноги. Для девочки это событие стало многозначительным, так как ознаменовало очередной выезд из отделения гематологии. Саид договорился с главным врачом нашей больницы, своим хорошим знакомым, чтобы Соню отпустили с ним на несколько часов.

У ребенка продолжался курс «простой химии», интенсивный курс закончился. Это была своего рода «поддерживающая терапия», если можно так выразиться. Маша присылала все анализы Сони мне на ватсап. Все было относительно спокойно: побочные эффекты химиотерапии в виде тошноты, изжоги и проблем со стулом входили в это «спокойствие». Но моя коллега само собой прописывала ребенку необходимые препараты для нормализации стула, противорвотные средства, средства от изжоги и проводила профилактику гастрита и гастродуоденита*.

Машина подпрыгнула на кочке, и Соня открыла глазки:

– А я знаю, кто такая Мисоль! Это Дева, солнцем встающая по утрам и луной освещающая ночь! Она своим пением прогоняет Боль.