Мisol

Сквозь жуткую боль в лодыжке, я вытащила правую ногу из – под левой и попыталась подняться. Оказывается, сзади меня была бетонная плита, часть стены дома, где жила Оля. В голове пронеслась мысль, что это большое чудо, что я не ударилась об эту стену головой. Опираясь на нее, я встала на левую ногу и попыталась рукой нашарить мобильный. Улица освещалась единственным фонарем, свет от которого едва доходил до того места, где я упала. Увидев наконец свечение моего мобильного, я, с трудом прыгая на левой ноге и держась за бетонную плиту, еле доковыляла до него. Благо, он находился недалеко, и я смогла его поднять. На мое счастье он работал! Позвонив Оле, я сбивчиво рассказала о том, что случилось и умаляющим тоном попросила ее выйти на улицу, заранее предупредив о том, что здесь очень скользко и погода ужасная.

Оля спустилась ко мне через десять минут. Все это время я стояла возле бетонной плиты дома, пытаясь удержать на весу правую ногу и плакала от боли.

Боже, я же просто хотела поехать домой! Что вообще происходит?! Нога болит жутко! Я еле наступаю на нее, у меня состояние шока, холодно! Я вся дрожу, слезы текут по щекам… и никакой помощи от людей! Вспомнив водителя автомобиля, сверкнувшего на прощание фарами, я заплакала еще сильнее от жалости к себе и вселенской несправедливости.

Куда исчезла человеческая доброта? С каких пор ПОМОЩЬ БЛИЖНЕМУ перестала быть ценностью?

Благо, я была рядом с домом подруги и смогла ей дозвониться.

Чувствуя свою беспомощность и бессилие в этой дурацкой ситуации, я вытирала слезы с лица и старалась не обращать внимания на боль в ноге. Хотя это было невозможно. Она распухла настолько, что обувь начала причинять мне боль. Было сложно держать ее на весу. А поставить на землю было еще хуже – она начинала отдавать еще более сильной болью, настолько, что от нее у меня начинала кружиться голова.

– Марьям! Что случилось?

Оля выбежала на улицу в домашнем халате, сверху накинув короткую курточку. На ногах у нее были кроссовки.

– Я упала!

Крича сквозь шум барабанящего о стену дома дождя, я пыталась опереться на Олино плечо. При внешней хрупкости и миниатюрной внешности, Оля была невероятно сильной и обладала крепким телом. Она занималась легкой атлетикой в студенческие годы и продолжала занятия сейчас для поддержания своей формы.

Кое – как доковыляв до подъезда, мы с большим трудом поднялись по лестнице. Я опять споткнулась и чуть не упала на Олю, но ее сильные руки вовремя подхватили меня и не дали этого сделать. Открыв дверь подъезда, мы вошли внутрь и вызвали лифт. Через десять минут я уже сидела в кресле в Олиной гостиной.

– Марьям, у тебя же лодыжка сломана!

– Оль, не драматизируй! Это всего лишь ушиб! Сейчас приложу лед и все пройдет.

Я была искренне убеждена, что со мной все в порядке и перелома нет. Сломанная нога совершенно не входила в мои планы! У меня на кону удочерение Сони, Саид пригласил на свидание. Столько дел, и их необходимо успеть сделать вчера!

Но ситуация вышла из – под контроля, и сломанная нога распухала все сильнее не смотря на прикладываемый холод.

– Марьям, не глупи! Я травматолог, в конце концов, и вызываю скорую.

Оля поставила точку в нашем разговоре, и я поморщилась, осознавая правоту ее слов.

Дурацкая нога! Черт бы тебя побрал!

Скорая приехала в течение сорока минут. На удивление быстро! Мы ожидали ее не раньше часа или полутора с момента вызова. Вколов мне трамал*, обезболивающее, которое немного должно было притупить мою боль, девушка посмотрела на мою ногу и подтвердила догадки Оли. Она была сломана.

Соорудив для меня шину, они вместе с медбратом взяли меня за руки и повели к машине скорой помощи.

Через двадцать минут мы вчетвером были в травмпункте. Для меня выкатили коляску, и медбрат вкатил мое продрогшее тело в здание травмпункта.

Я чувствовала себя УЖАСНО! Сидеть в коляске подобно беспомощному ребенку, не имея возможности самостоятельно двигаться и позволять какому – то медбрату катить себя по коридору травмпункта. Слава Богу, что там не было знакомых!

Было уже за полночь и мы с Олей сидели на лавочке посреди отделения одни. Из смотровой вышла медсестра и попросила немного подождать. Мне должны были сделать рентгеновский снимок. Вдобавок к случившемуся хаосу у Оли (скорее всего от холода) разболелась поясница (побольше надо на улицу нагишом выходить). Она сидела на лавочке, хватаясь за нее и корчась от боли. Попросив медсестру вколоть ей обезболивающее, я минут десять выслушивала протесты Оли о том, что не нужно было этого делать и что все пройдет само. Наконец, пригрозив ей, что я сейчас ударю ее здоровой ногой, если она не перестанет корчить из себя супермена, я смогла заставить ее отправиться в смотровую, где медсестра сделала ей укол.

Через десять минут, она вышла вместе с Олей и закатила меня в кресле в рентген кабинет. Привилегии «я сама», у меня не было, потому что кресло мог закатить только другой человек. Смирившись с нелепостью этой ситуации, я позволила ей себя занести в кабинет, и сделать снимок моей правой ноги.