Мишень

Между нами — ткань моей рубашки и тонкая кожа ее костюма. И при этом между нами барьер, возведенный в 1876 году и не пройденный до сих пор. Условно мы могли творить все, что захотим. Я не ограничен Орденом, потому что не Каратель. А она свободна. Возможно, она стала бы сегодня способом отвлечься, дорогой выпивкой и одновременно старым другом. Но что стало бы с нами утром?

Я отпустил ее, спихнул с себя и отвернулся. Дана опустилась на соседний стул, поправляя развороченную прическу.

— Ты передумал? — обиженным тоном спросила она.

— Иди, развлекайся с корибантами. Оставь меня.

Дана вновь положила руку мне на плечо. Я напрягся, пытаясь понять, чего больше хочу сейчас: снова усадить ее к себе на колени или отшатнуться. Вместо этого посмотрел на бармена.

— Выпьешь?

— Мне то же, что и ему, — сообщила она, и вновь вернулась ко мне. — Ты должен мне. Сегодня ты все испортил.

— А, то есть теперь я должен вернуть тебе ночь любви?

Она усмехнулась.

— Конечно. Ты лишил даму удовольствия.

— У дамы в распоряжении два корибанта.

— Они не сравнятся с Первым Советником.

— А с Винсентом они сравнятся?

Она отвернулась. Видимо, тоже разозлилась.

— Ты бесчувственный чурбан, Киллиан, — сообщила мне она, залпом выпивая свой виски.

— Увидимся завтра, — кивнул я, не провожая ее взглядом. Надеюсь, после такого корибанты уйдут живыми.

2 января

Я пришел в себя около обеда. От того, что телефон буквально разрывается от чьего-то настойчивого звонка. Он заткнулся на полуписке — разрядился полностью. Благодарный мирозданию за тишину, я попытался снова уснуть, но не вышло. Тело ломило так, будто я был смертным, который всю предыдущую неделю без перерыва занимался тяжелой атлетикой без предварительной подготовки. Минувший день расплывался и никак не хотел восстанавливаться в памяти. Может, к лучшему. Я чувствовал себя вполне спокойным и собранным. И даже мысль о том, что сегодня закрытие Недели Моды, и мне предстоит ехать к Анне, не вселяла тоску, как накануне. Напротив, она почти вдохновляла. Хотя встречаться ни с кем из вчерашнего дня не хотелось. Совсем. Нужно было забыть все это, заниматься делами и не отвлекаться на личностные истории. Странно, что не получалось держать ситуацию под контролем. Впрочем, сон мне пошел явно на пользу.

Из-под одеяла пришлось вылезти. Я направился в душ. Пора влезать в личину Эдварда Берга. В чем он там ходит? Классические костюмы. Очень жаль. Сейчас мне больше были по душе джинсы и свитер. И никакого официоза. Но нет. Закрытие Недели Моды. Эдвард Берг. Необходимо соответствовать собственноручно выбранному образу и мероприятию, на которое меня затащили обстоятельства и Авирона.

Черт.

Ладно. Надо поставить телефон заряжаться и может быть даже посмотреть, кто мне названивает в такую рань.

Минут через пятнадцать я уже был бодр и свеж, и в общем готов к предстоящему дню. Протирая влажные волосы небольшим полотенцем, я вернулся в спальню, чтобы проверить телефон. Звонила Оливия. Она оставила голосовое сообщение, в котором содержалось напоминание о том, что меня ждут на закрытии Недели Моды. Пожалуй, я даже рад был ее слышать. Эта смертная женщина своей деловой хваткой могла бы подать пример и бессмертному существу.

До начала церемонии закрытия еще оставалось несколько часов. Я позвонил Анне, чтобы она собиралась, предупредил, когда заеду, и на час уединился в кабинете — нужно было поработать. Работа помогала привести мысли в порядок, выбросить лишнее из головы и наконец сделать что-нибудь полезное.

За Анной я заехал ровно в пять. Она встретила меня с кроткой улыбкой жены моряка. Предложила чай — я отказался. Вздохнула. Попросила пятнадцать минут на сборы, и ушла к себе. Она не спрашивала, где я был вчера и почему не звонил (хотя она просила), уже не бросалась на меня с попытками поцеловать или утащить в постель. Она возвращалась к привычному ей образу Анны Креймер. Знаменитой Анны Креймер. И девочка из розового сада, слегка побитая жизнью, вновь пряталась под непробиваемой толщей лоска и напускной самодостаточности. При этом, когда я подал ей руку, чтобы помочь спуститься с лестницы, почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу, а она сама сжалась то ли от смущения, то ли от предвкушения.

До места мы добрались без приключений. Не было и Ролана. Или он почувствовал мое присутствие. Или и не собирался нападать на Анну. Он не так линеен, как нам хотелось бы. Ролан уже давно исподтишка управляет тысячами агентов. Его шпионская сеть может поспорить по масштабу с любой человеческой организацией типа ФБР или Интерпола. В какой-то степени Кэцуми права. Намного выгоднее нам было бы с ним договориться, чем просто его убивать. Но теперь, когда Клер мертва, это не так просто. Спасибо Авироне, она сняла первичную агрессию, но рано или поздно Ролан вернется к идее мести, и тогда перевернуть его сознание станет вдвойне непросто.