Мир выживших

— Должно быть, он потерял самообладание, — сказала она. — А, возможно, он просто хотел напугать тебя, просто хотел, чтобы ты знал: ошибочно думать, что ты здесь в безопасности, в то время как другие люди голодают.

Блэкмор покачал головой.

— Он пришел, чтобы убить меня. Я в этом не сомневаюсь. Если бы он лучше стрелял, его первый выстрел разбил бы аквариум. Но сначала пуля прошла бы сквозь меня.

— Дэн, неужели они так видят тебя? Владыка жизни и смерти с золотым ключом от урожая, болтающимся на запястье?

— Боюсь, что так, — сказал Блэкмор. — И это значит, что мне придется последовать за ним. Он первый мародер, который появился на этом участке береговой линии. Пока он не пойман, мы не узнаем, распространилась ли ненависть здесь так же быстро, как и на Западном побережье.

— Но здесь, в Новой Англии, еще не было настоящего голода.

— Это зависит от того, что ты имеешь в виду под словом «голод», — сказал Блэкмор.

Внезапно Блэкмор повернулся и зашагал к противоположной стене террасы. У него промелькнула мысль: коммуникационный диск находится в середине стены, он окружен концентрическими катушками проводов, и такое ощущение, что перед ним мишень. Возможно, это была абсурдная мысль. Но если наблюдатель сосредоточится на объекте, который так выделяется в окружающем мире, то пристальное внимание будет обеспечено.

— Ему потребуется, по меньшей мере, тридцать минут, чтобы выбраться из пшеницы, — сказал он. — Нейтронные заграждения, которые я установил, заставят его бежать только вперед, пока он не достигнет дамбы. Я могу подобрать его через десять минут с астросамолета. Итак, у нас осталось достаточно времени, чтобы попытаться еще раз на него взглянуть. Из восемнадцати механизмов передачи изображения, разбросанных по всему полю, будет несложно активировать тот, что находится ближе к нему. Я хочу, чтобы ты увидела, как он выглядел, когда повернулся — как он был истощен. Потом мы еще поговорим о голоде — и истощении, если ты захочешь. Ты можешь и не захотеть.

Блэкмор щелкнул по диску, и подождал, пока он не засветится, прежде чем начать какие-то быстрые манипуляции с циферблатом дистанционного управления. Он знал, что до появления картинки пройдет целых две минуты, даже если ему повезет, так как активированному механизму передачи требуется уловить тепло тела убегающего мужчины и уточнить текстуру его кожи, мускулов и костей, прежде чем он сможет подняться в воздух и последовать за ним.

Понадобилось больше времени, чем он ожидал, почти четыре минуты. Но был важен и компенсационный фактор, так как механизм передачи стабилизировался с помощью рычагов; наконец зернистые помехи на v-образной трубке превратилась в свет, звук и цвет.

Сначала на светящемся диске возникли затылок и плечи убегающего человека, а затем и его лицо; оно виднелось с близкого расстояния.

Хелен Блэкмор вскрикнула и слегка покачнулась. Но она махнула мужу рукой, когда он начал пересекать комнату, чтобы подойти к ней.

— Все в порядке, — сказала она. — Выключи это. Я видела достаточно.

Блэкмор не выключил прибор. Иногда, просто изучая лицо человека, сложно сказать, является ли он жертвой психического заболевания, особенно если это худое, изможденное лицо голодающего. Удрученный, скрытный, безнадежный вид, вкупе с упадочной меланхолией обычно был опасным признаком. Но взгляд, близкий к маниакальному, казался выражением чего-то иного. Только сильнейший страх мог породить его, чувство, что ты попал в ловушку, и вся надежда на спасение пропала.

Нейтронные поля, которые защищали пшеничное поле на севере и юге, могли удержать мужчину на ограниченной территории, как указал Блэкмор; тому приходилось бежать только в одном направлении. Если бы он слишком сильно отклонился от курса, удар, сопровождаемый мышечным спазмом, мог бы подбросить его вверх, а потом свалить на землю. Этот опыт был болезненным — тут никаких сомнений не возникало.

Блэкмор был уверен только в одном. Ни у одного живого существа не могло быть таких ввалившихся глаз, таких выступающих скул, тонкой, как пергамент, натянутой кожи. Его глаза не просто лихорадочно блестели. Это были словно дыры в черепе, наполненные светящимся мерцанием.

Блэкмор едва ли надеялся, что жена простит его. Но он продолжал смотреть на экран еще минуту, испытывая и чувство глубокого сострадания, и злость, которая была ровной и безличной. Дэн мог бы простить мужчину за то, что тот пытался его убить, и не испытывать к нему недоброжелательности как к отдельному человеку. Но то, что пытался сделать человек, было угрозой, которую нельзя игнорировать, так как она била прямо по тому, что для Блэкмора представляло большую ценность, чем его собственная жизнь. По сравнению с этой угрозой опасность для жизни казалась просто ничтожной.

В течение нескольких оставшихся секунд — он почти дотянулся до диска, чтобы выключить его — устройство визуальной передачи продолжало следовать за бегущим по полю мужчиной, падающим и парящим, словно кружащая летучая мышь с аномальным зрением, не способная видеть в солнечном свете так же ясно, как в темноте.