Мир выживших

Блэкмор ничего не сказал в ответ. Вместо этого он шагнул вперед, и обнял Хелен так быстро, что она не смогла бы возразить, даже если бы захотела. Он целовал ее волосы, губы, глаза, сначала легко, а затем так страстно и так требовательно обнял, что они оба застыли, перестав дышать; потом они с трудом, неохотно оторвались друг от друга.

Дэн видел, как сияют ее глаза, он понимал, что она снова бы притянула его в свои объятья, если бы он выбросил все прочие мысли из головы и просто подчинился бы ее желанию. Но он заставил себя встряхнуть головой и удовольствоваться простым созерцанием.

— Я представляю все слишком хорошо, — сказал он. — Он будет у дамбы через пятнадцать минут.

— Все в порядке, Дэн, — откликнулась Хелен. — Но будь осторожен.

Глава 2

Блэкмору потребовалось менее полутора минут, чтобы спуститься с террасы на первый этаж гостиной того, что когда-то было богато обставленной летней резиденцией, пройти в примыкавшую раздевалку, снять костюм и выйти на солнечный свет позади дома. Теперь он облачился в костюм настолько же эластичный, насколько и облегающий; Блэкмор в таком одеянии слегка напоминал водолаза.

Когда Дэн поднимался на борт астросамолета и склонялся над рычагами, он не переставал упрекать себя за то, что не позаботился посмотреть на часы на террасе.

Дэн находился уже в шестидесяти футах от дома, но преодолел это расстояние, промчавшись по взлетно-посадочной полосе, немного быстрее, чем за последние недели. Аварийные ситуации, которые требовали спешки, были заурядными, например, внезапное ухудшение погоды, когда штормовые облака собирались в вышине в погожий весенний день, что случалось не более восьми раз в месяц. Но подчас выдавались такие ситуации, когда приходилось напрягать каждый мускул, чтобы обогнать часы.

Через секунду астросамолет взмыл прямо в небо, где он мог парить, словно крошечная гудящая птичка, на высоте тысячи миль, пока пилот не нажмет на рычаги управления, заставив самолет стремительно помчаться вперед — подняться выше или просто остаться на той же высоте и направиться к береговой линии, над полями золотого зерна.

С воздуха поле выглядело в точности как волнуемая ветром поверхность открытого моря — так же, как с террасы, а возможно, немного лучше. Но было одно отличие. Теперь вдали виднелось настоящее море, позолоченное, но не такое золотое, как пшеница. Его синева попадала в поле зрения на участке, где возвышался маяк. Также там вздымались пенистые гребни волн, а там, где волны взбивались в пену, вспыхивали отблески фиолетового и более тусклого золотого цвета.

Блэкмор старался соблюдать предельную осторожность, когда он начал медленно кружить над пшеницей, стараясь, чтобы астросамолет не поднялся выше, так как четкая видимость была крайне важна. На высоте тысячи футов видимость была не слишком хороша, но на более низкой высоте преимущества точности стали бы недостатками.

Сначала следовало сделать широкий обзор, осмотреть всю обработанную землю, окинуть взглядом все ее участки, вплоть до дамбы. Дэн моментально решил: как только он заметит среди пшеницы необычную активность, он без проблем моментально снизится и зависнет прямо в нужной точке.

В футляре на его поясе висел мощный бинокль. Но яркий солнечный свет, сияющий сквозь легкую морскую дымку, мог исказить картинку, и Блэкмор предпочел положиться только на свое зрение и на легкую маневренность астро-самолета. Это было почти равнозначно выходу из тела, бесконечное парение всегда оставалось волнующим; казалось, что он сам летает, обретая ястребиную способность подниматься и опускаться за доли секунды.

Он заметил подозрительную активность поблизости от центра поля. Она нисколько не напоминало движение, возникавшее на других участках, так как стебли гнулись не от ветра; тогда двигались только их верхушки. А в этом случае казалось, что гигантская полевая мышь эпохи первых млекопитающих прокладывала себе путь сквозь пшеницу, натаптывая тропинку, которая смыкалась сразу за ней.

Блэкмор резко склонился над рычагами, и астросамолет начал снижаться так быстро, что он завис над подозрительным участком на высоте четырехсот футов еще до того, как снова выпрямился в кресле пилота.

На мгновение он так увлекся стабилизацией самолета на этом уровне, что почти выпустил из поля зрения первый и единственный признак присутствия убегающего мужчины.

Изможденная костлявая фигура попалась ему на глаза всего на секунду, посреди пустого клочка ржаво-красной земли, который самолет обнажил, когда стебли согнулись под действием воздушной волны. Мужчина повернулся на бегу, его правая рука взметнулась в защитном жесте, длинноствольное ружье блеснуло в руке.

Это было так неожиданно, что Блэкмору оставалось только смотреть вниз: он не верил своим глазам, не ослаблял давления на рычаги, и не думал о том, что так крепко держаться за них не стоит, это просто неразумно.

Зато к мужчине вернулась прежняя бодрость; он готовился к бою!