Мир, где тебя нет (СИ)

Эджай обратил лицо к странно молчаливой кузине.

— Ты обмолвилась, сестра, что лишь происки Многоликой возможно счесть достаточным оправданием моему отсутствию. Я не скажу тебе, была ли Многоликая той силой, что направляла мой путь, потому что не хочу солгать этим заверением. Я скажу лишь, что силу, равную той, что испытал тогда рядом, я не знал ни прежде, ни впоследствии. Поэтому решать, была ли то Многоликая или некто иной, в твоей воле.

— Для меня в этом нет вопроса, — сказала Эстель, во всё это время не отпускавшая его руки, с которой переплетена была её рука. — Я знаю доподлинно, что никто иная как Многоликая послала нам это испытание за нарушение данных её именем клятв. А потому не нужно больше об этом.

— И вам достаточно этого, матушка? — негромко спросил Демиан. Диана ожидала, что он прибавил что-то ещё, но он сказал только: — Что ж, если так, пусть будет по вашему желанию.

— Я знал лишь, что должен ждать наступления некого часа, — произнёс Эджай.

— Часа чего? — спросил Демиан, вложив в этот вопрос презрение к высшей воле. Губы его едко усмехнулись. — Прощения?

— Часа, когда буду нужен, — спокойно ответил ему Эджай Д'элавар.

— Разве наши пути не пересеклись в тот миг, когда я более всего была нужна тебе? — Эстель качнулась к сидевшему напротив сыну, не размыкая переплетённых с рукой Эджая пальцев. — Разве не моё знание ядов задержало в тебе жизнь? Разве ты по-прежнему отказываешься видеть в этом высший промысел?

— Высший промысел, который до того дня удерживал мать вдали от сына? — негромко сказал Демиан, качнув головой.

Спустя несколько секунд тишины он рваным движением прикрыл глаза рукой. Диана встревоженно подалась в кресле, заметив этот жест.

— Мне пора к дочери. — Реплики Кристалины в этот день определённо звучали не к месту, зато ко времени. Княжна решительно-бесцеремонно потянула мужа за рукав. — Раз уж служанок выслали в места поспокойнее, сам разделишь со мной ночные удовольствия.

— Что уж там, — легко согласился мастер Коган, подымаясь, — делил другие, разделю и эти.

Язвительно осклабившийся на них мастер Прадн также откланялся.

Менее чем минуту спустя они остались вдвоём. У Дианы отлегло от сердца, когда Демиан отнял ладонь. И хоть она и готова была встретиться с его проклятием, всё же вздохнула с потаённым облегчением, увидев, что глаза и черты его оставались прежними. Демиан задумчиво смотрел в огонь.

— Вы счастливы? — спросила Диана; вопрос не самый очевидный, но с некоторых пор очертания окружавшей Демиана стены стали для неё чуточку прозрачнее.

— Да, — искренне ответил он, — счастлив этой невозможной встрече. Она сняла с меня часть вины. Теперь, когда они вместе, леди Эстель сколько-нибудь легче пережить смерть сына.

Диана остановилась за высокой спинкой его кресла.

— Когда случаются невозможные встречи, не значит ли это, что и иные невозможные вещи возможны?

Демиан обернулся к ней, глядя снизу вверх. Он ничего не сказал ей, только смотрел тёплым ласковым взглядом. Его пальцы нежно коснулись её, сомкнувшихся на резном изголовье кресла, и ладонь Дианы разжалась. Дрогнув, она опустила руку.

Помедлив, Демиан поднялся и подошёл ближе к огню.

— Если леди Эстель и Эджаю Д'элавар угодно верить, что они всего лишь пешки в руках высших сил — что ж, таково их право, — заметил Магистр, встав напротив очага. Рассеянное свечение облекало высокую стройную фигуру, складки рукавов янтарно подсвечивались. — Но ничто не заставит меня поверить в то же.

Прозвучавшее за этими словами страстное отрицание заставило Диану улыбнуться, даже помимо воли.

— Ах, Лар... — воскликнула, забывшись.

По губам Демиана скользнула улыбка.

— Не так уж я изменился?

— Нет, — прошептала она, прикоснувшись к его мучительно застывшему лицу. — Совсем нет.

Он привлёк её к себе с приглушённым вздохом.

Справа до тела достигали волны близкого жара, но дыхание очага было не горячей его рук. Дрожащие, оборванные касания, точно Демиан себя, а не её удерживал в этом объятье. Каждый поцелуй — не ласка, не обещание — вопрос, требование. Это было мучительно, они словно вытягивали друг из друга души, но и отстраниться — всё равно что вырвать душу из себя...

Глава двенадцатая. Чистый лист

С прошедшей ночи душа, равно как и сердце, была не на месте. С того самого момента, когда Демиан, сбивчиво прошептав не то проклятье, не то извинение, резким шагом покинул залу. А Диана без мысли и без движения сидела у очага, покуда объятые огнём поленья не подёрнулись пеплом. И хуже всего то, что ей, наконец, пришла пора постигнуть справедливость его отчуждённости.

Мгновенье близости -— и разрушена стена спокойствия, которую она так долго и кропотливо возводила. Если Демиан испытывает, хотя бы в десятую часть, то же...

Если так, то, Немилостивая Хозяйка, не счесть ли лучшим, что она может сделать ради своей любви, — это избавить Магистра от своего присутствия?