Мир, где тебя нет (СИ)

Сухое крошево раствора покрыло перчатки пепельным налётом; пару раз крупный камень выламывался из кладки и с грохотом обвала летел вниз, вздымая широко рассеивающийся хвост из пыли и более мелких обломков. Разбирающие завалы люди и не менее занятые маги выполняли свою работу, и, если какой-нибудь из них и задался вопросом: неужели Магистр за последние сутки недостаточно рисковал головой, вопросы пришлись не ко времени.

Не найдя очередной опоры для ноги, Магистр подтянулся (плечо и мышцы предплечья послали ослепляющую вспышку) и с шорохом оползня поднялся на гребень.

Сила плескалась на дне сути, как последний глоток в опорожнённом кувшине, но предчувствие не обмануло его. Демиан предвидел то, что найдёт на стене.

Илле сидел, привалившись спиной к окованной двери, подогнув раненую в детстве ногу. Камни вокруг него оплавились от жара, высеченные из кладки осколки хрустели под подошвами, когда Демиан шёл к Иленгару.

На уровне его плеч и выше человеческого роста повсюду на светлых камнях выделялись тёмные пятна, словно густо заштрихованные сажей крылатые контуры. Точно множество летунов оставили здесь свои тени в виде жирных отпечатков копоти. Приближаясь, Демиан плотнее сжал зубы. Присел рядом на корточки.

Илле был жив. Для того, чтобы отличить живое от мёртвого по наличию сути, было достаточно и крупицы дара.

Металлические детали спеклись от жара, одежда покрыта слоем копоти. На чёрном кровь не видна. Помогая себе ножом, Демиан разорвал плотные слои верхней одежды, оставив друга в одной полотняной рубахе. Его скулы занемели от того усилия, с которым Демиан стиснул челюсти.

— Лекаря! — гаркнул Магистр, удерживая за преградой стиснутых зубов все проклятия и тщетные посулы. — Лекаря сюда!

Через пропасть, отделявшую от ближайшего относительно уцелевшего участка стены, уже почти перебросили сколоченные мостки.

— Нету! — выкликнул с той стороны Огнёвка, посторонясь, пока хмурые плотники проносили длинные доски. — Все лекари при деле...

Огнёвка мог бы добавить для придания веса словам, что раненых так много, что целители не справляются с потоком страждущих помощи, что лекари не могут разорваться, даже если таково желание Магистра. И, вероятно, прибавил бы, не без удовольствия, будь перед ним прежний Магистр Хезальт. Но Демиан стоял с ним на стенах, и ему положение дел было известно не хуже.

Магистр мог потребовать целителя, оторвать от кого-то другого... теряющего кровь из разорванных сосудов, теряющего дыхание из-за проткнутого обломком рёбер лёгкого, теряющего сознание от трещины в черепе. От кого-то, у кого было больше шансов выжить.

Демиан прижал ладони к солнечному сплетению, чтобы перелить Иленгару часть своей силы. Но пустыню не напоить единственным глотком.

Между пальцев потекла лишь скверна, и Демиан с проклятием отдёрнул ладони. Лучше позволить умереть, нежели продлить агонию, которой будет питаться проникнувший в саму суть, вечно алчущий паразит. Он не доставит скверне удовольствия запятнать собой чистую душу. Достаточно с неё его души.

Иленгар открыл глаза. Они были мутными озёрами боли, и воды их окутывал нездешний туман. Но взгляд оставался зрячим, и он направлен был ровно на Магистра.

Демиан склонился к самому лицу друга, потому что губы едва шевелились, так что по ним невозможно было прочесть слова, а голос был тише дыхания.

— Вернул... долг.

Демиан мог поставить на кон свою загубленную душу: в этих словах заключалась улыбка.

Илле и в смерти оставался собой.

— Ты никогда не был мне должен, — возразил Демиан.

Илле мотнул головой: "всё равно".

Призрачный взгляд друга ускользал.

— Она... — не то прошептал, не то выдохнул; это было менее вещным, чем самое тихое слово и самое слабое дыхание, но и тогда у Демиана не могло родиться и тени сомнения в том, кто была эта "она". Пальцы Иленгара сомкнулись на коже лёгкого доспеха Магистра; он настаивал и требовал этим жестом. — Знай, я бы никогда...

— Я знаю, — тихо произнёс Демиан. Его левая ладонь сомкнулась в кулак, посылая по руке от плеча пульсирующие волны. — Я всегда знал.

Илле безмолвно кивнул. По его телу стала пробегать неровная дрожь.

"Прости, Илле. Но без малого двадцать лет спустя мне снова хочется кричать".

Когда схлынула последняя судорога, лицо Илле расслабилось, на мгновение явив Демиану русоголового мальчишку, которого он держал на руках в кишащей крылатой нечистью галерее.

Он проиграл эту битву.

Демиан уткнулся в спутанные русые волосы, глуша судорожный вздох. Секунда на то, чтобы перевести дыхание. Бережно опустить голову Иленгара со своих колен. Подняться и сдвинуть с двери засов.