Вот побежал один, побежал второй, третий… Это был эффект лавины и стадный инстинкт. Другие, увидев, что эти бегут, не сильно долго раздумывая, тоже прибавили шагу, находя в себе силы бежать, хотя я точно мог сказать, что они не понимают, зачем. Вот уже два десятка, три, пять, сотня…
Через несколько минут практически вся тысяча бежала к открытым воротам, сломя голову. Кто не мог бежать, медленно ковыляли, пытаясь ускориться. Я же с Мамонтой, словно два караульных, оглядывались в поисках противника. Не только противника, кстати говоря, конницу Констанции я тоже не видел, но мне очень было интересно, где она пропала. Вот прямо очень-очень.
Неожиданно со стороны стены раздались выстрелы. Громкие глухие выстрелы пушек, что пробирали тебя до костей и заставляли яйца вибрировать. Они дружным залпом заволокли невысокие стены города дымом, а вслед за ними небольшая тучка стрел улетела в ту же сторону, наглядно показывая, куда нам нужно смотреть.
Вот реально, не хотел я туда сейчас смотреть. И так толком нихуя не слышу, кроме ну очень громких звуков, а тут ещё и противник близится. Ко всему прочему так ещё и вся тысяча кажись оглохла и сломя голову несётся к городу. Слава богу, что недалеко до него осталось.
С правого фланга из лесополосы выходил отряд кавалерии, как я понял, лёгкой, который дружным таким строем нёсся к нам. Сейчас бы скомандовать построение и около стен города встретить их, но боюсь, что наши вообще нихуя не понимают и не слышат, в чём винить их сложно — как ебанёт перед тобой такое, так сам охуеешь.
— Мамонта! Беги к городу! — заорал я, но она лишь покачала головой, тыкнув на меня, потом на себя, типа я за тобой только.
Окей, тогда нам тоже бы надо бежать. Однако до города путь не сильно близкий.
К тому моменту, как мы были уже на полпути к городу, кавалерия преодолела половину пути к нам. Причём расстояние, которое пробежали мы, было куда меньше, чем то, которое проскакали они. И они явно уже разошлись широким строем, чтоб захватить как можно больше народу одним ударом. Этих ублюдков даже не смущало то, что по ним стреляли пушки, снося часть всадников, как стреляли и стрелки со стен.
Но удар пришёл оттуда, откуда его не ждали. И слава богу, что не по нам.
Из-за стен города ровным строем стремительно выскочила наша конница наперерез их кавалерии, буквально собираясь врезаться в них и заставляя тех развернуться уже к ним. Однако в последний момент наши вдруг неожиданно свернули в сторону, избежав контакта и теперь уходя дружной толпой хуй знает куда и увлекая их за собой.
Забавная тактика, прошмыгнуть рядом с врагом и вилять перед его мордой задницей, не давая укусить, но будучи очень близко к нему. Вот и враги тоже пытались куснуть их, находясь совсем рядом.
Но как гласит великая поговорка: жадность фраера сгубила.
Вся вражеская конница, слишком увлёкшись погоней, понеслась по пятам за нашими. И в самый неподходящий дли них момент вторая часть нашей конницы ровно так же, как и первая, выскочила из-за стен, наверное обогнув их, и врезалась буквально в середину строя, снося всех на своём пути. Врезалась, не снижая скорости, и прошла практически насквозь, сея панику.
Те, кто гнались за первой частью, начали разворачиваться, но тут же попали под атаки тех, кого гнали секунду назад. Причём наши били не строем, а налетали целым роем, волнами то ударяя, то отходя назад, беря разбег и снова. А тем временем наша вторая группа кавалерии врезалась раз за разом в строй противника, который ничего не мог сделать, уже разбившись, расколовшись и хаотично метаясь, пытаясь кусочками дать отпор дружному клину, который раз за разом пересекал их.
Пока вражескую конницу утюжили наши, из леса показались и основные войска противника. Пикинеры, наши любимые товарищи конницы, и солдаты с лучниками. Однако последние в данной ситуации были бесполезны — наша конница слишком близко держалась к вражеской, чтоб те смогли безопасно расстреливать наших.
И пока там был круговорот смерти на лошадях, наши быстро-быстро протискивались в город. В воротах уже была давка несмотря на то, что те были не сильно узкие.
Наша же конница, уже разбив вражескую на части, сейчас превратилась просто в рой, который окутал её со всех сторон истребляя. Иногда они отходили и вновь огромной волной накатывали на врага, при этом не рискуя подходить близко к вражеской группе пехоты.
Интересно, сколько там их? Четыре тысячи? Шесть? Восемь? Вряд ли восемь, но вот шесть вполне может быть, если приплюсовать сюда наёмников и простых людей, которых заманили деньгами.
Они довольно ровным и смелым строем, в отличие от наших убегающих, выходили из леса.
— Мамонта, иди в город, — кивнул я ей на ворота, где столпотворение сходило на нет. К тому же уже и наша конница отступала. Как раз-таки их мне и надо было перехватить до того, как они решат тоже укрыться в городе.
Мамонта попыталась что-то сказать мне, однако я лишь кивнул ей на ворота и произнёс:
— Это приказ.