В октябре 1944 г. 508 ИАП был преобразован в 213 Гв.ИАП, братский 438 ИАП стал 212-м Гвардейским, а поскольку третьим полком в составе дивизии был 129 Гв.ИАП, то 205 ИАД была преобразована в 22 Гв.ИАД. Вновь образованное гвардейское соединение опять вынуждено было отдыхать, поскольку окончательно испортилась погода, а немногие просветы использовались для тренировочных полетов. Впрочем, 5 ноября пришлось взлетать даже без просвета.
«Мы дежурили на аэродроме в готовности номер два. Облачность – 100-150 метров, дождь, ну, мы под крылом и сидели. Вдруг – зеленая ракета. Техники – за «ручку дружбы» 10*, раскрутили движки, прогрели. Мы – по газам и в воздух. Набрали метров пятьдесят, а дальше нельзя – рвань. С земли как затараторили: «Кто взлетел ?! Куда взлетел ?! Зачем взлетел ?!» Я говорю: «Взлетели по ракете!» Они: «По какой еще ракете?! Садиться немедленно!» Ну я-то, положим, в таких условиях еще как-то летать мог, а Толя как же? Говорю ему: «Иди за мной осторожно, не отставай, будем садиться». Ну, сели кое-как, а на стоянке уже «виллис» ждет – замкомполка и дежурный примчались. «Кто дал ракету? Мы не давали». А километрах в двух от аэродрома – поселок, где мы жили, и КП – точно в створе между нами и поселком. Дежурный сел на «виллис», взял ракетницу и туда поехал проверить. Вскоре глядим – ракета, и не поймешь, откуда – из поселка или с КП. В итоге запретили из поселка любые ракеты пускать. Потом пытались выяснить, кто это сделал, но ничего не установили. Решили, что это поляки ее дали. Нам потом этот вылет записали как учебно-боевой взлет по тревоге».
В ноябре Дмитрий в составе группы летчиков из 22 ГвИАД был командирован в Кировабад для получения новых «кобр», но плохая погода долго не позволяла перегнать принятую технику, в результате чего следующий боевой вылет удалось выполнить лишь 16 марта 1945 г., проведя при этом бой с четырьмя Me 109. В это время летчики полка, летая с аэродрома Бриг южнее Бреслау, занимались в основном штурмовками и прикрытием наземных войск. Немецкая авиация в это время уже проявляла куда меньшую инициативу, и летные книжки пилотов пестрели записями о том, что противник от боя уклонился. Тем не менее Дмитрий 18 марта участвовал в бою с шестеркой FVV 190, а через день – с четверкой FW 190 и четверкой Me 109. 24 марта он в паре с ведомым провел бой с парой Ме-109 и одержал еще одну победу. После этого новая победа была записана на его боевой счет лишь 18 апреля.
«Повел я шестерку прикрывать переправу через Одер. Нам еще на подходе передали, что немцы переправу бомбят. Подходим и видим: четыре четверки FW 190 с бомбами идут со стороны Герлица в правом пеленге, подошли и вдоль реки растянулись. Мы заходим сзади. Толе Хлопову передал, чтобы со своей группой прикрыл. Говорю Медведеву: «Ты по первой паре, я по второй!» Зашел на ведущего, и весь боекомплект в него метров с семидесяти ка-а-ак всадил (надо же и остальных напугать, чтобы не бомбили). Слышу: «Горит! Горит!» Оглядываюсь – кого это там из наших подожгли? А это, оказывается, немец горит, а Толя комментирует. Разворачиваемся на второй заход, и тут на нас – четверка «Лавочкиных». Мы тут же им под брюхо, чтобы они на нас не спикировали: Мне Михалев с земли по радио кричит: «»Фоккеры» где?!», а я ему: «Где, где… На переправе!» Гляжу – немцы в пикирование уже вошли и бомбы бросают, но не по тому берегу, где наши. А «лавочкины» – еще успел заметить, что у них по килю наклонная белая полоса, как у нас – видно, нас опознали, вверх – только мы их и видали».
В это время 213 ГвИАП уже базировался на аэродроме близ Котбуса. Вражеская авиация активности почти не проявляла, и вылеты производились исключительно на штурмовку и разведку. Лишь 25 апреля шестерка Р-39 провела бой с парой FW 190 11*, но вражеские истребители ушли, пикированием и сумели затеряться на фоне земли.