Министр и смерть

Я развернул газету посередине, и она треснула, как гнилой апельсин. На одном из снимков за спиной Министра смутно просматривалась моя собственная фигура. Едва различимая на грязно-сером крупнозернистом фоне, более всего она походила на некий мрачный гибрид серого кардинала с бывшим шефом русской полиции Берия.

В поисках раздела с более-менее связным текстом я нервно перелистал газету назад. На странице десятой давался полный отчет о пресс-конференции Бенни Петтерсона. На фото, иллюстрирующем материал, Бенни восседал в центре составленного в саду белого садового гарнитура, а перед ним, как народ перед балконом диктатора, толпились газетчики и женщины.

«...На вопрос, разрабатывает ли полиция какие-то определенные версии убийства, полицейский комиссар Петтерсон ответил, что очень многое указывает на причастность к убийству лица из круга знакомых убитой на острове.

— Не подозреваете ли вы кого-нибудь конкретно?

— Вопрос о задержании пока не стоит.

— Правда ли, что у Министра нет алиби?

— Он утверждает, что с 8 до 9 часов вечера находился в расположенном на территории его дачи наружном туалете.

— Вы верите его показаниям?

— А вы?

— Есть ли надежда, что полиция в ближайшее время докопается до истины?

— Дорогие дамы и господа, как бы глубоко не пришлось копать, мы покажем работу самого высокого класса. Я лично нацелен только на успех!»

Министр оторвался от чтения газеты.

— Интересно, что думает по этому поводу премьер? Нужно позвонить в Харпсунд! —. и по лицу его побежали незнакомые мне прежде морщинки озабоченности, сразу состарившие Министра до его настоящего возраста. —Провожая нас в отпуск, он напутствовал, чтобы мы ни в коем случае не ввязывались в истории, которые могли бы повредить нам на выборах. Чтобы мы не попадали в дорожные происшествия и прочее. Об убийствах правда он ничего не говорил. Наверное, это просто не пришло ему в голову.

Я завладел выпущенной им из рук «Афтонбладет», размышления которой относительно предполагаемой преступной деятельности Министра отличались противоестественной сдержанностью, объяснимой только ролью газеты как правительственного органа.

Как всегда после разговора с его превосходительством, не перестающим удивлять окружение непредсказуемостью, Министр вернулся возбужденный.

— Он как раз читал «Экспрессен» и как будто удивился, что я все еще на свободе. «Только не вздумай бежать в Финляндию, — сказал он, — у нас с ней договор о выдаче».

— И он ничего не сказал тебе в официальном порядке?

— Ну как же. «Обвинение в убийстве — вещь, конечно, серьезная. Хотя могло бы быть и хуже. Ты мог, например, своей болтовней скомпрометировать нашу политику нейтралитета и неучастия в военных блоках». Давай сюда «Экспрессен!»

— Нет! — ответил я. — Теперь не время читать! Надо действовать! Охота началась, загонщики приближаются, и ты должен защищаться! До ужина мы успеем обойти всех. Если начнем с министра юстиции Маттсона, считай, худшее скоро останется позади.

Тугая и, по-видимому, разбитая и перекошенная дверь заскрипела, а потом рывком отворилась, и на пороге, как зверь, высунувшийся из норы, появился Хюго Маттсон. Его великолепные усы и брови раздраженно топорщились, но он все же впустил нас.

— Никакого покоя, — весьма тактично заметил он, пропуская нас в большую комнату, — с утра допрос, а сейчас... Вы, наверное, хотите сесть? — без особой настойчивости спросил он и небрежно махнул рукой на деревянную лавку без спинки, стоявшую у открытой печи. Себе он поставил круглый чурбан, подтащив его от столика у окна, заваленного разнообразными предметами рыболовной снасти.

— Я проверял спиннинг.- Но он может подождать. Хотите есть? Правда выбор у меня невелик, — поспешно, словно опасаясь чрезмерной требовательности гостей, добавил он. — Эльсы нет дома, а в ее отсутствие я обхожусь только самым необходимым.

Несколько летних недель министерша проводила у своих детей и внуков, которые жили далеко от Линдо, и уже поэтому, должно быть, жили счастливо. Жена нашего хозяина была дама во всех отношениях приятная, и, подобно всем, кто знал ее мужа, я от души желал ей хорошего отдыха. Министр тут же заверил Маттсона, что мы только что попили чаю, и Маттсон с видимым удовольствием дал убедить себя в этом.

Не теряя времени, мой зять взял быка за рога.

— Как все же неудачно получилось с твоим ружьем! Это, наверное, убийца побывал у тебя и стащил его. У тебя, видимо, будет от этого куча неприятностей.

Хюго Маттсон зло покосился на нас.

— Вот, вот. То же самое сказал полицейский. «У вас, наверное, будет куча неприятностей». Но я не обязан хранить свои ружья в сейфе! Они все стоят в гардеробе в моей спальне и стояли там веки вечные и никому не мешали. Ни один нормальный человек не запирает здесь входную дверь, когда ненадолго выходит из дома! Кто угодно может спокойно вывезти отсюда всю мебель, пока я рыбачу на берегу.

Я неловко ерзнул по деревянной скамейке и подумал, что на подобную мебель охотников надо поискать.