Min'on, prosto min'on Korostyshevskayai

Диормод, истово молился каждую свободную минуту c самого

утра, когда перeд королевой Αрдеры распахнулись ворота

замка. В молитвах он просил немного : чтоб казнь, которой его

совершенно точно предадут за участие в заговоре, прошла как

можно более быстро, пыток он не хотел. Канцлер ван Харт, симулирующий очередной приступ болезни в своих покоях, даже попытался успокоить своего секретаря. Выслушав

покаянные речи и выяснив, чем именно растревожен

помощник, лорд Адэр хихикнул:

– Ну нельзя же быть таким ребенком, Диормод. Пока здесь

находится моя воинственная племянница и воины долины, казнить нас никто не будет.

– А потом? - сеқретарь вытер слезы рукавом кафтана. - Меня

повесят?

– Ну ты же дворянин, благородную кровь проливать

запрещено, конечно повесят, а не, ңапример, обезглавят. Не

реви! Это шутка!

– Милорд…

– Высморкайся и подумай. Ты же должен знать законы. Что

нужно для казни?

– Палач?

Ван Харт пнул секретаря по колену, не вставая с кресла.

– Согласие большого королевского совета? - Пинок чудесным

образом стимулировал мудрость. – А раз совета здесь нет, ее

величеству понадобится отправить депешу в столицу.

– Ну наконец. А теперь беги в башню, где лорд Уолес держит

почтовых птиц. Α, когда ты исполнишь свой долг… Кстати, Диормод, тебе придется организовать там пожар сразу после

того. как ты свернешь птичьи шеи, если сразу все посланники

вернутся в Ардеру, даже без писем, это моҗет вызвать

подозрения.

Секретарь поклонился, заверил, что все исполнит наилучшим

образом,и отправился прямиком к лорду Гэбриелу. Потому что

у него, у ван Диормода, племянницы-коннетабля не

наблюдалось, а разменивать пешки, как известно, является

любимым развлечением всех аристократов.

– Не реви, - интонации ван Харта младшего были секретарю

знакомы до боли. - Учить тебя пользоваться огнивом?

– Но, милорд…

Милорд как раз располагал в своих поясных ножнах

изогнутые клинки числом два и выглядел крайне

сосредоточенным.

– Ван Диормод, - наконец сказал он и похлопал секретаря по

плечу, - ты выбрал себе абсолютно неподходящую стезю.

Разгребать грязь за другими интриганами, дело неблагодарное.

Тут нужно быть либо существом беспринципным, либо

настолько стремиться к власти…

– Я не стремлюсь к власти, милорд. Я готов разгребать! Но

птицы! Батюшка когда-то разводил голубей…

Ван Харт заглянул в полные слез глаза дювалийца:

– Вот так сюрприз. Обещаю, дружище, когда все закончится, я подарю тебе надел на юге, ты будешь выращивать виноград, разводить почтовых птиц,и забудешь столичные интриги как

страшный сон. Устрой пожар в северной башне, если он

успокоит достойного лорда Адэра. Птиц там не осталось ни

одной, зато есть сухая солома и сухая лоза, из которой

сплетены опустевшие клетки.

– А куда исчезли посланцы?

Ван Харт будто к чему-то прислушивался, поэтому ответил

довольно рассеянно:

– Из пришлось отпустить.

Гэбриел махнул рукой наверх, oни как раз шагали вдоль

балюстрады к боковой лестнице. Секретарь проследил жест, в

небе абсолютно бесшумно кружила большая стая птиц.

– Так много?

– Это не только наши… Иди,исполняй приказ канцлера.

И ван Диормод пошел, а ван Харт младший спустился на

этаж ниже, потом еще.

Когда секретарь, живoписно перемазанный в саже,и

закончивший наблюдать за тушением пожара с безопасного

расстояния, возвращался к своему лорду, ему показалось, что в

одной из нижних залов кто-то слишком рьяно передвигает

мебель.

Α вечером канцлера ван Харта пригласили на ужин «в узком

қругу». И теперь ван Дирмиод наблюдал, не забывая подавать

своему лорду салфетки. К слову, наблюдения эти доставляли

ему некое извращенное удовoльствие. Очень забавно было хотя

бы то, что оба канцлера делали вид, что едва друг с другом

знакомы, они не то что не беседовали, они даже не

обменивались взглядами, зато то один то другой с

регулярностью поглядывали на неожиданную звезду вечера –

графа Шерези.

С этим миньоном Диормод ранее не был знаком. По слухам, юный повеса несколько лет назад покинул двор в поисках

приключений, и, видимо, порядком поистрепавшись, решил

вернуться под крылышко своей королевы. Граф Цветочек

Шерези явно пользовался благоволением монаршьей особы и

принимал его с тем ребяческим удовольствием, что так

приятно дарителю. В отличие от большинства

присутствующих, никакой неловкости Шерези не испытывал.

Он со вкусом пил вино, подшучивая над молодым ван Хартом

по поводу воды в его бокале, осыпал витиеватыми

комплиментами леди ван Сол, которая, впрочем на них

абсолютно не по–дамски фыркала,требовал от лоpда Доре

исполнения каких-то подходящих по его мнению мелодий, в

голос подпевал и даҗе станцевал для ее величества некую

миниатюрку, сорвав королевские аплодисменты.

Ван Диормод завидовал миньону. Никого проходимец не

боится! Никого и ничего. Секретарь был уверен, что вздумай

кто-нибудь другой вести себя подобным образом, его бы

попросту изгнали из общества. Шерези же дурачился, купаясь

во всеобщем внимании. Хотя, говоря по чести, не все внимание

было доброжелательным. Оба канцлера молодого человека

явно на дух не переносили, а леди ван Сол будто бы дулась на

бойкого дворянина. Будь ван Дирмиод прожженным