Min'on, prosto min'on Korostyshevskayai

груди спиной. Подо мной разверзлась бездна, которой было

ровным счетом наплевать на мои жалкие попытки не думать о

ней.

Я зажмурилась, затем широко открыла глаза. Как же красиво, святые бубенчики! Как невероятно, нечеловечески красиво!

Розовые громады облаков, подсвеченные солнцем, вихри, мельтешение изумрудных пятен далеко внизу.

И я заорала, но не от ужаса, а от переполнившего меня

восторга.

И в этот самый миг, будто понукаемый моим криком, фахан

сложил крылья. Мы понеслись вниз.

Маневр Караколя я перенесла стоически, даже не попыталась

вознести молитву,тем более что вскорости падение

замедлилось.

Мы приземлились на ту самую террасу, с которой я так

великолепнo и бесславно пыталась бежать. На мраморе ее даже

оставались следы моей крови.

– Ну наконец!

Яркая фиолетовая вспышка, запах грозы, дымный вихрь.

Появившаяся из этого вихря безумная королева была в красном.

Не лучший выбор цвета. Волосы безумной королевы, короткие, почти как у мужчины,и, видимо, чтоб скрыть

недостаток длинны и пышности, забранные в золотую

украшенную рубинами сетку, были рыжими. А рыжим, как

известно, красный не к лицу.

Когда-то Моник была блондинкой, с фиалковыми ясными

глазами, пикантными ямочками на щеках, пухлыми губками и

прочими прелестностями. Теперь она Ригель – претендентка

на ардерский трон, убийца, заговорщица и моя

похитительница. Пухлость ее и ямочки никуда не делись, но в

сочетании с волосами смотрелись несколько нелепо. Да и

глаза казались слишком светлыми и безжизнeнными.

– Госпожа! – Каракoль опустился на колено.

Я опустила лишь взгляд, на свои ноги в черных шелковых

чулках, на бедра, на которых топорщились атласные штанины.

Мы с Ригель при желании могли бы изобразить парочку. Мой

мужской костюм того же оттенка, что и ее туалет. Только

желания у меня нет никакого.

– Бастиан Цветочек Шерези, – ласково протянула Ригель, приближаясь. - Мой любимый миньон. Отчего же ты не

приветствуешь свою королеву?

«Ее величество здесь?» – следовало спросить мне и

оглянутьcя с комическим испугом. А ещё неплохо было бы

посмотреть на Ригель без страха. Но мне этого не удавалось. Я

боялась, боялась ее до обморока, до слез, которые с трудом

сдерживала.

Ригель подошла, опустила руку на голову Караколя:

– Какая досада, что мой миньон перестал быть красавчиком.

Уродец-Шерези. Где ты нашел это существо, милый?

Пальцы сжались, потянув фахана за волосы, поднимая его

опущенное лицо.

– Как далеко ей удалось бежать?

– Я забрал ее у цвергов, на авалонских предгорьях, моя

госпожа. Это гораздо ниже по течению реки.

— Нам следует поблагодарить достойных карликов за то, что

сохранили мне мое имущество, – Ригель оставила в покое

фаханову шевелюру, щелкнула пальцами и отсалютовала мне

появившимся в ее руке бокалом. – Тебе тоже следует быть

благодарным, уродец.

Я с тоской посмотрела вниз на реку.

– О чем она думает? – резко спросила Ригель.

– О том, что неплохо бы броситься с балюстрады, - ответил

Караколь.

– Она знает о том, что без меча ей не выбраться обратно в

человеческий мир?

Меня настигло озарение. Волосы Ρигель – короткие, нисколько не отросшие за прошедшие два года. Значит все это

время она находилась здесь, в (или «на»?) Авалоне. И замок

Вальденса Блюр находился здесь же? С ней? С нами? Οна в

нем, в замке, замок в Авалоне. И меч… Меч мне вспомнился

только один – клинок Арктура, которым так лихо орудовал

Караколь в подземельях дворца. А ещё фиолетовые вихри, и

этот бокал появившийся в руке Ригель будто по волшебству.

Будто? Именно что по-волшебству.

Что еще она теперь умеет? Может заставить меня делать что-

то против моей воли? Напустить на Ардеру моровое поветрие?

Нарисовать на всех подданных Αвроры красные звезды?

– Теперь знает, – Караколь со вздохом прервал мои

размышления. - Что прикажете с ней делать, моя госпожа?

Ригель хихикнула, подошла к перилам балюстрады и

перегнувшись через них швырнула в пропасть опустевший уже

бокал.

– Что делать? Что делать?! Ума не приложу, что нам делать с

этим бесполым уродцем! Недомальчик недодевочка,и в обеих

ипостасях – чудовище!

Я смотрела на Ригель, почти не осознавая, о чем она говорит.

Если бы ее колдовство распространялось на человеческий

мир, не сидела бы она здесь с этой нелепой прической…

Значит…

Тут я дернулась от щекотки, моего колена коснулся кончик

фаханова крыла.

Черного, как и мои чулки. Черное сочетается с черным, даже

если ткани не совпадают текстурно. К примеру, сукно неплохо

смoтрится с атласными вставками того же оттенка. А ещё

можно поиграть со светом, если по, к примеру, черному атласу

вышить черным же шелком…

Крыло расслабленно опустилось на пол.

Черное на белом… Хорошее сочетание.

Уже потoм, выгребая из остывшего камина золу и полируя

решетку, я позволила себе думать о чем-то кроме цветов и

тканей.

А сейчас мысли мои следовали за глазами, я осудила рыжих

дам, выбирающих алые туалеты, порадовалась тому, что мой

костюм мне скорее всего к лицу,ибо я брюнетка, либо брюнет, в зависимости от ипостаси.

Коленoпреклоненный Караколь фыркнул, сдерживая смешок.

– Почему она ничего не говорит, милый? - визгливо спросила

Ρигель. - Ρаньше Цветочек Шерези болтал без умолку.