Читаем Милый Ханс, дорогой Пётр полностью

Милый Ханс, дорогой Пётр

– Так точно, все живое! – с готовностью подтвердил Крокодилыч, и офицеры засмеялись.

– Фамилия?

– Пухов. Сержант Пухов.

– Этого хоть сейчас на передовую! – сказал капитан.

– Так я не против, – отвечал Пухов.

– Что ж, товарищи… Хоть и посмертно, примите благодарность командования! – заключил генерал. – Возвращайтесь в лагерь. И всё! И по домам! Спасибо за службу!

– Служим Советскому Союзу! – отозвались все шестеро и остались стоять у пушки, глядя вслед офицерам.

– А почему “посмертно”? – спросил Спиркин. – Как это понимать?

– А так понимать, мой дорогой, что нас уже нет на свете, – сказал Султан. – Всё, ребята! Война окончена… – И, стянув сапоги, улегся на травку.

Костин молчал, все смотрел вслед уходящим офицерам. Потом поспешил за ними.

– Разрешите обратиться? Я не понял. Посмертная благодарность – это что, в каком смысле?

– По условиям игры после отхода противника от берега по вашим позициям был нанесен ракетный удар, – сказал равнодушно капитан.

– Откуда вдруг ракета?

– Оттуда, лейтенант. Оттуда. Там ракетная установка. Ну что? – Капитан поглядел на Костина. – Задание выполнено, чего вы?

– Подождите, – проговорил Костин.

– Чего ждать? – удивился капитан. – Вас нет. Не видно и не слышно. Вы пали смертью храбрых!

– Но наше задание…

Капитан рассердился:

– Отставить, лейтенант! Не пререкаться. Отойдите, вы мешаете!

Костин отошел. Он оказался теперь перед знакомым майором.

– Но наше задание… – снова заговорил он. – Было задание: встать в оцепление в Гуськово!

– Куда? Где? – Майор старательно вычерчивал на планшете.

– В Гуськово.

– В другой раз. Домой, домой, лейтенант. Всё. Спасибо!

И поскольку Костин молчал, майор, как ни занят был, напомнил:

– Отвечайте, как положено!

– Служу Советскому Союзу! – сказал, приставив ладонь к виску, Костин.

Они спустились с пригорка на берег, разделись и, оставшись все как один в длинных казенных трусах, с криками бросились в воду.

Танкисты уже давно плескались в реке. Вынырнув поблизости, один из них поинтересовался:

– Чего, ребята, вроде вас тоже того, а?

– Тоже, тоже.

– Всех, что ли?

– Всех наповал!

Танкист очень обрадовался, закричал:

– Нашего полку прибыло! Шесть покойников!

– Ура! – отозвались танкисты. Еще двое подплыли, свои и чужие перемешались.

– Закурить у кого найдется?

– На берегу вон, сплавай.

– Есть кто с резинового завода?

– Никого.

– Может, с арматурного есть?

– Крокодилыч! Плыви сюда!

– Пухов, ты, что ли? А чего это ты вдруг Крокодилыч?

– А ты, парень, не из третьего магазина? Мясник?

– Был мясником, был.

– А теперь?

– Теперь дух!

– Это мы на том свете! – провозгласил танкист, проплывая к своему берегу с сигаретой в зубах.

Путь домой начинался с привокзальной площади, с ожидания на скамейке. Сидели все шестеро, вернее, пятеро – Крокодилыч отправился на станцию за билетами. Пятеро, уже в штатском, томясь, взирали на площадь, где в пыли и скуке то ли шла, то ли стояла на месте жизнь захолустного городка.

Появился Крокодилыч с сообщением:

– Всё, ребята. Сутки сидим. Сегодня уже ушел, завтрашний будет завтра.

– Ну и ну, – вяло отреагировал кто-то из компании. Время тянулось – тоскливая пауза между концом и началом: то кончилось, это не наступило, и так на целые сутки.

– Что-то рано отвоевались, – заметил Султан. – Это капитан, черт бы его побрал. Откуда там у него ракетная установка? И почему мы не знали? Укрылись бы как-нибудь…

– От нее не укроешься, – сказал Афонин.

– Так что же, выходит, они заранее знали? И нас как бы в жертву, что ли? – невесело усмехнулся Спиркин. – Да-а… Хорошо, ракета не настоящая!

– А хоть бы и настоящая, – пробурчал Слон.

– Не понял тебя, прости.

– Говорю, настоящая б в самый раз!

– Это ты не прав, – сказал Афонин.

– Раз – и нету! А чего терять-то?

– Жизнь, чудак, – удивился Султан. – Жизнь, понял?

– Это когда жизнь малина, – гнул свое Слон.

Вмешался Спиркин:

– Странный пошел разговор! Что ты выдумал? Какая еще ракета, ну ее к черту!

– Жизнь, – продолжал Султан, глядя с неодобрением на Слона, – это не по подворотням с ханыгами… Ты же вот живешь скоро сорок лет, а не знаешь, что такое жизнь!

– Знаю, – ухмыльнулся в ответ Слон. – Гарем в мясном отделе.

– Ему положено, – заметил Крокодилыч. – Как-никак Султан!

– Да ну, бабы, – усмехнулся Султан. – Пять минут удовольствия… Я не о том!

– А теперь ты не прав, – сказал Афонин.

– Какая, к черту, ракета! – не унимался Спиркин. – Мне погибать нельзя. У меня первая семья, вторая… У меня здесь и там дети!

– У меня теща, – заявил Афонин.

– А у меня… Не знаю, что у меня… – Крокодилыч задумался.

– Мотоцикл с коляской, – съязвил Султан.

– Нет! У меня Гуськово.

– Что-то я не понял, – сказал Афонин.

– И не поймешь. Гуськово! – повторил Крокодилыч.

– Опять Гуськово! – пожал плечами Спиркин. – Где оно? Гуськово, Гуськово! Все уши прожужжали…