Милый Ханс, дорогой Пётр

В штабе, склонившись над столом над картой, Герман Костин, лейтенант, проходил подробное инструктирование:

– Ваш взвод будет включен на период учений в состав передового отряда. До Головинского массива следуете в общей колонне, – говорил майор, кадровый военный, самый старший из собравшихся здесь офицеров. – Далее, возглавив огневой расчет, начинаете скрытый отвлекающий маневр. Задача: форсировав речку Вору, углубиться в тыл “южных”. Старайтесь избегать открытых мест, идите лесом…

– Ясно.

– Далее. Восемнадцатого в шесть ноль-ноль по прибытии к месту переправы противника вам предстоит, получив сигнал двумя ракетами, вывести орудие на прямую наводку и атаковать скопление танков. Вы должны сорвать наведение понтонов, отвлечь противника от направления нашего основного удара. Дальше в случае успеха отходите к деревне Гуськово… вот она, нашли? Оставайтесь там до особого указания. Вопросы?

– Нет вопросов.

– У меня к вам вопрос, лейтенант. – И майор весело посмотрел на Костина. – Вот мы тут спорили: это вы или не вы?

– В смысле?

– Были у нас два года назад?

– Так точно.

– Ну вот! А я что говорил? – почему-то обрадовался майор. – Ты ж с бородой был, правильно?

– Так точно.

– Физик или кто ты?

– Вроде этого.

– Все сходится, – обрадовался майор. – Только бороду потерял. А меня не помнишь?

– Помню, – сдержанно ответил Костин. – Разрешите быть свободным?

Майор помедлил, он ожидал другой реакции. Сказал холодно:

– Идите.

Артиллерийский тягач с противотанковой пушкой на прицепе выехал из леса. Впереди было поле – мертвое в ночи, неярко освещенное луной пространство.

Костин повернулся к водителю:

– В чем дело, Афонин? Была команда “стоп”?

Водитель молча тронул машину, вырулил на проселок.

– Погасите фары. Идем скрытно. И смелее, – подбодрил его Костин. – Будет поворот и спуск – двигатель заглушите, ясно?

– И как? Накатом, что ли?

– Накатом, Афонин. Еще вопросы?

Больше вопросов не было. Афонин молча, с сосредоточенным видом вел тягач. Дорога пошла под уклон. Что-то блеснуло вдалеке – внизу, изгибаясь, мерцала под луной речка.

– Ну, давайте, Афонин. Была не была! – сказал Костин. И тут же вцепился в руку водителя: – Вы что, с фарами идете?! Я сказал – отставить! Убрать свет! Идем скрытно!

Афонин выключил фары. И опять остановился.

– Ну? Что такое? – спросил Костин.

– Ничего такого. Дороги не видно.

Водитель невозмутимо молчал, откинувшись на сиденье. Он был молод, но не по годам серьезен и, видимо, знал себе цену. Лицо с правильными чертами, поджатые губы, длинные баки.

Костин тоже помолчал и произнес спокойно:

– Поезжайте, Афонин. Поезжайте тихонько. Ну? Прямо. Вниз.

– Нет. У меня люди в кузове, – отвечал водитель.

В ту же минуту вспыхнул прожектор, яркий нацеленный луч рассек мглу и пополз, ощупывая проселок.

– Приехали! – сказал Костин и, повернувшись к Афонину, прошептал, вернее, прошипел: – Как? Видно теперь? Видно или нет?

Медленно, но верно луч приближался, скользя по проселку навстречу, выхватывая из темноты придорожный кустарник. Оставались метры, секунды – и тут водитель принял решение: не дожидаясь команды, тронул тягач, осторожно съехал с дороги в низину. В следующее мгновение будто огненное облако проплыло над головой – и снова стало темно…

– Хорошо, Афонин! Теперь вперед.

Все тот же луч, ушедший было вверх по проселку, замер вдруг, а затем в долю секунды переместился на место их недавней стоянки. Та же торопливая рука двинула его вниз, мелькнуло зачехленное дуло пушки, но тягач резко вывернул и, сделав замысловатую петлю, ушел в сторону.

– Что, Афонин? У страха глаза велики? – смеялся Костин.

Водитель лишь неопределенно хмыкнул. В отличие от Костина он был совершенно спокоен.

– Таксист, кто?

– Почему таксист?

– Несговорчивый.

– Нет, не таксист, – сказал Афонин. – А вот насвистывать в машине ни к чему.

– Не понял? Кто свистит? – удивился Костин.

– Вы, кто! Всю дорогу.

– Гм. Интересно.

Подъехали к развилке. Костин достал карту. Включил карманный фонарик.

– Направо. Спускаемся к речке. Слушать команду и выполнять. Не останавливаться. Вы меня слышите?

– Так точно.

– Автобус водите, не иначе. Или трамвай. С остановками!

– Троллейбус.

– Какой маршрут?

– Шестой. Вокзал – обсерватория.

– А что за значок у вас я видел?

– Депутатский.

– Вот как. Депутат?

– Да, райсовета.

– Власть!

Афонин с непроницаемым видом продолжал вести машину. Лейтенант молчал.

Остановились на рассвете. Впереди за деревьями просматривалась светлая гладь воды – была река, и по ней, по всему ее свинцовому зеркалу, как пулями, вздымаясь струйками, решетил дождь.

Костин вышел из кабины. Спустился на берег. Стоял, не замечая дождя.

– Вот тебе и ручей! – услышал он голос за спиной. Сержант Пухов, а за ним уже и Слонов с Султаном подошли к воде.

– Тут же ручей был, нет? – продолжал сержант. – Помнишь, как мы тут через него прыгали? Ну точно! Смотри, как вспухло…

– Дожди, – заметил меланхолически Султан.

Никто из них и не поежился и не сделал попытки укрыться – этот хлещущий дождь они, похоже, воспринимали как должное или вовсе не воспринимали.