Милый дом (ЛП)

– Господи, Мол! Как ты могла устать? Ты спала целыми днями, ты ничего не делала! Я понимаю, ты перенесла операцию, но врач сказал, что сейчас тебе должно быть гораздо лучше. А ты просто валяешься тут, Шекспир! Пора бы уже с этим завязывать! Я старался, очень старался быть терпеливым, но с меня хватит! Я тоже потерял ребенка, не только ты, но ты закрылась от меня и ведешь себя так, будто я долбаный незнакомец. Я был его отцом, черт возьми! Я не могу справляться со всем в одиночку. На меня слишком много навалилось: твое состояние, чемпионат, надежды всего штата на моих плечах! Мне нужна твоя помощь, Мол, а ты тонешь в своем гребаном отчаянии. Кто меня поддержит? Мне тоже больно!

Я наблюдала, как старый гнев, преследовавший его до нашей первой встречи, снова переполняет его. Ромео остановил на мне взгляд, подлетел к койке и, подхватив меня на руки, прижался губами к моему рту.

Я не ответила на поцелуй, и он, едва не рыча от досады, опустил меня на матрас.

– Черт подери! Пожалуйста. Пожалуйста. Ты меня, блядь, пугаешь! Тебе пора начать справляться, справляться со всем, что произошло.

Я просто отвернулась и уставилась в никуда.

– Ты даже не можешь на меня смотреть, да?

Я сузила глаза и повернулась к нему.

– Вот! Я смотрю на тебя! Скажи, Роум, с чем конкретно мне нужно справиться? С тем, что твоя гребаная мать убила моего ребенка?

Ромео отпрянул, будто я ударила его, и процедил сквозь зубы:

– Нашего ребенка, никогда не забывай это. Я прошел с тобой весь путь до конца… и сейчас рядом! Я все еще, бля, здесь и пытаюсь вытянуть тебя из этого ада!

Я равнодушно пожала плечами и отвернулась, горе и чувство вины пытались вырваться наружу, но я их сдержала – оставила глубоко-глубоко внутри. Я не могла позволить себе чувствовать.

– Знаешь что? На хрен все! С меня хватит! – Ромео вышел из палаты, и я смотрела, как он с прямой от напряжения спиной удаляется по коридору.

Я медленно выдохнула и закрыла глаза, мечтая больше никогда не просыпаться.

* * *

Меня вырвал из сна звук газеты, брошенной на тумбочку. В стельку пьяная Кэтрин Принс стояла в ногах моей койки, дверь в палату была плотно затворена, жалюзи закрыты.

Я оказалась в ловушке.

– Что вы здесь делаете? – сердито спросила я, торопливо поднимаясь с подушек.

Улыбнувшись, она доковыляла до стула и уселась возле меня, от нее снова разило виски. Выглядела она совершенно растрепанной, ее обычно ухоженные светлые волосы были взъерошены и спутаны, под глазами залегли большие темные круги, а красная помада слегка размазалась.

Наклонившись вперед, она ткнула в меня своим костлявым пальцем, и лицо ее исказилось злобой.

– Ты уничтожила нас, мелкая шлюшка.

Я безучастно посмотрела на нее, пытаясь сдержать тревогу, разрастающуюся в груди.

– Вы сами себя уничтожили. Вы убили нашего нерожденного ребенка! Своего внука!

– Этой мерзости лучше было не появляться на свет. Он был бы таким же мерзким, как и его мамаша!

Меня словно распяли. Мой ребенок не был мерзким. Он был идеален, он был наш.

Миссис Принс подтолкнула ко мне газету.

– Читай. Редактор и неприятель моего мужа прислал нам копию до печати. Маленькая месть за то, что засудили его несколько лет назад.

Я потянулась и трясущимися руками взяла газету.

– О боже. Так вот в чем дело?

– Фантастическое чтиво, не так ли?

На обложке была моя фотография, сделанная во дворе дома в вечер ужина. Меня везли на каталке к скорой помощи: белое платье в крови, на лице кислородная маска, а рядом Ромео, крепко держащий меня за руку, тоже весь в моей крови, на лице выражение крайней растерянности. Рядом с этой фотографией снимок мистера Принса в костюме возле главного офиса компании.

Заголовок гласил:

«У подружки звездного квотербека «Тайд» произошел выкидыш в самом разгаре скандала вокруг отмывания денег кампанией «Принс Ойл».

Мне сдавило грудь, и я приподнялась, потирая ее, чтобы уменьшить болезненное напряжение.

Не помогло.

Фотография… фотография того, как я теряю своего ребенка…

Боль выворачивала меня наизнанку. Я не могла с этим справиться, не могла поверить в реальность снимка, изображающего страдание на лице Ромео, пока он держал меня за руку.

Я услышала злобный смех, и Кэтрин нависла надо мной.

– Знаешь, возможно, это выражение на твоем лице стоило того! – Она приблизилась. – Ты сделала из моей семьи посмешище, злобная сука. Уезжай. Уезжай из Алабамы и никогда не возвращайся. У тебя здесь ничего не осталось. Роум тебя не захочет после такого, после того, как ты испортила его репутацию и уничтожила семейный бизнес. Если останешься, клянусь богом, я потяну тебя за собой! Принсы не будут посмешищем всей Алабамы из-за тебя…

– Вот почему вы хотели, чтобы он женился на Шелли? Вам нужны были деньги ее отца, нужно было законное бракосочетание до того, как он узнает, что вы натворили. – Внезапно все стало на свои места. Ромео не зря их подозревал.