Милые чудовища

— Вот-вот-вот! — Палец Бронева торжествующе затрясся, указуя на доктора. — Лицеисты хотели вынести со склада маты, а на них напали какие-то черные зверьки и покусали за ноги. Если об этом станет известно санитарно-эпидемиологической комиссии — нас закроют, не говоря уже о том, что сделается с репутацией учебного заведения!

— Видимо, ваш лицейский бука умудрился сбежать из клетки…

— Постойте, вы хотите сказать, что он был один? — удивился Бронев и поспешил пояснить свою мысль: — То есть я хочу сказать, как же он размножился?

— Они гермафродиты! — бодро и громко сообщил криптозоолог, будто предлагая собеседнику восхититься таким неожиданно хитрым ходом природы.

— О… — сказал директор, а потом по нарастающей со все большим чувством по мере открывающихся перед ним нерадостных перспектив: — О-о-о!

— Вам повезло, что вы вовремя ко мне обратились. Выловить всех бук будет, конечно, непросто, но думаю, с небольшой помощью я справлюсь.

— Ваш адрес мне подсказал один очень смышленый мальчик…

— Я даже догадываюсь какой. В вашем лицее учится сын моей домовладелицы, который во время школьных каникул частенько коротал время в моей личной библиотеке. Вот, кстати, пусть он мне и поможет — мальчик действительно оборотистый и крайне смышленый.

Дальнейший рассказ следует предварить тремя очень важными оговорками. Во-первых, догадливость сэра Бенедикта относительно происхождения подвальных лицейских бук объяснялась вовсе не его феноменальной прозорливостью. Вместе с письмом от директора, содержащим довольно неопределенный характер описания материй, беспокоивших автора, криптозоолог получил еще и короткую записку, выведенную поставленным ученическим почерком. Записка гласила: «Дорогой сэр Бенедикт, если вас интересует колония бук, которую уже можно реализовать по хорошей цене, приезжайте ко мне в лицей. Ваша доля — плата от лицея и треть стоимости выловленного. С наилучшими намерениями, Матвей».

Конечно, вряд ли кто-то другой, кроме Брута, посчитал бы намерения писавшего наилучшими, но оба корреспондента крайне осторожно относились к сведениям, имеющим коммерческую ценность, и никому подобных записок не показывали.

Во-вторых, разумеется, не стоит и пытаться разводить бук, опираясь лишь на те скупые сведения, которые сэр Бенедикт посчитал возможным сообщить директору лицея. Если вы запрете буку в ограниченном пространстве и забудете о нем на пару месяцев, не следует надеяться, что за это время внутри образуется колония вашего имени. Для размножения букам нужны не только темнота и приватность, но еще и регулярное питание. Лучше всего подходят объедки с человеческого стола, которые, согласитесь, трудно найти на складе спортивного инвентаря, где самая съедобная вещь — это кожаные мячи.

И в-третьих, надо также отметить, что Анфиса Ксаверьевна не зря возлагала такие надежды на своего сына. Это был как раз тот редкий случай, когда мать, превознося свое дитя, не преувеличивала, а, скорее, преуменьшала. Вот только таланты Матвея Любчика лежали вовсе не в области государственного управления, как чаяла его родительница, определяя мальчика в дворянский лицей. В ребенке ярко проявилась коммерческая жилка, которой славился его дед, причем ярко настолько, что даже не менее ухватистый в финансовых вопросах сэр Бенедикт изредка позволял себе быть втянутым в предпринимательские аферы юного лицеиста.

— Отличное состояние шерсти, прекрасно развитая мускулатура и на редкость удачный окрас! — Криптозоолог с удовлетворением разглядывал маленькое дымчатое существо, пищащее у него в руке. Брут стоял посреди лицейского склада без сюртука и шляпы, с закатанными до локтя рукавами рубашки (отчего ее белоснежные манжеты, без сомнения, уже утратили остроту граней), обутый в резиновые сапоги и, о чудо, нисколько не переживал по поводу своего внешнего вида. — Вы прекрасно поработали, мой мальчик, и, видимо, скрупулезно следовали полученным указаниям.

Его собеседник, подросток лет тринадцати, щуплый, невысокого роста, с выгоревшими льняными вихрами, приложил указательный палец к виску в знак того, что голова в его нетривиальном бизнесе на первом месте.

— Мне даже за кухаркиной помощницей приударить пришлось, — поделился перенесенными тяготами Матвей. — Обед или ужин пройдет, а я тут как тут с букетом полевой флоры и бессмысленным взором, траву ей в руки, а сам ведро с объедками забираю — вроде как галантный кавалер, рыцарь недоеденных корочек — и на склад бегу.

Сэр Бенедикт только качал головой, сам бы он вряд ли смог пойти на такие жертвы и изобразить пылкого воздыхателя. Юный предприниматель же не терял зря времени и с той же ловкостью, с которой сразил повариху, подсекал все новых и новых обнаруженных бук и складывал мягкие пушистые комочки в мешок, который держал Лутфи. Лицеист был без сапог, но, видно, животные настолько привыкли к приносившему еду человеческому существу, что уже не пытались на него нападать, кусая за щиколотки.