Милые чудовища

— Наина Самсоновна, — очень-очень вкрадчиво сказал сэр Бенедикт, деликатно беря так называемого медиума под локоток и даже вспомнив при этом ее мистический псевдоним, — позвольте два слова наедине. После сегодняшнего сеанса и демонстрации ваших поистине выдающихся способностей у меня к вам есть одно интересное предложение.

VIII

Со спиритического сеанса криптозоолог вернулся в приподнятом настроении, из чего Лутфи заключил, что все пошло именно так, как планировал завзятый интриган. С трудом разлепив сонные веки, Кусаев помог хозяину раздеться и принес домашний халат с тапочками. За что тут же получил щелчок по носу.

Больно не было, но от удивления и обиды слуга широко раскрыл глаза: в руках у него вместо мягких домашних туфель были остроносые ботинки, наполовину черные, наполовину белые.

— Не хотел вас будить, но пришлось, — совершенно невозмутимо пояснил доктор.

Лутфи покорно развернулся и пошлепал за нужной обувью, бормоча себе под нос:

— Настоящий джентльмен даже прислуге делает замечания в тактичной форме. Настоящий джентльмен прибегает к насилию только в случае крайней необходимости, чтобы защитить свою честь или честь своей спутницы.

— Кусаев, что такое вы там бормочете? — Шипящий, полный угрозы голос Брута не хуже ведра холодной воды вывел Лута из дремотного состояния, в которое тот снова стал впадать. И дернула же нелегкая за язык!

— Выдержки из кодекса английского джентльмена, сэр. — Молодой человек осторожно поставил домашние туфли перед криптозоологом.

— И где же вы взяли этот кодекс? — еще более опасным тоном спросил хозяин.

— Его мне дали вы, сэр, — как ни старался, Лутфи не мог скрыть некоторой издевки в голосе.

— Что?!

— Это приложение к «Настольной книге дворецкого», сэр.

Сказать по правде, Лутфи никак не мог взять в толк, почему указания для дворецкого занимают почти триста страниц, тогда как правила поведения для джентльменов умещаются на двадцати, да еще с иллюстрациями.

— И почему вы вечно суете свой крючковатый нос туда, куда не следует? Сейчас же принесите мне книгу!

— Да, сэр. Но предписания дворецкому я еще не выучил.

— А предписания для джентльменов, значит, у вас отскакивают от зубов?! — вконец раздражился доктор. — А что будет, если я начну штрафовать вас за каждое нарушение правил?!

«Сначала вам придется их запомнить», — не без удовлетворения подумал Кусаев, прикинувшись образцом смирения.

От расправы его спасла появившаяся в дверях Анфиса Ксаверьевна. Вид у нее был самый что ни на есть грозный, несмотря на розовый чепец с двойной обороной рюш.

— Выселю, — лаконично сказала она.

— За что? — присмирел Брут.

— За нарушение ночного покоя. Или в «клоповник» сдам, Порфирий Аверьянович вас с удовольствием примет.

И это было сущей правдой, особенно после событий в спиритическом клубе.

Лутфи вернулся с книгой, и едва она попала в руки к сэру Бенедикту, как тут же подверглась акту вандализма. Чопорный иностранец со зверским выражением на лице выдрал из нее последние страницы, содержавшие кодекс джентльмена, свернул в трубочку и сунул в карман домашнего халата. После чего поруганное сочинение вернулось в руки Кусаева.

Слуга только пожал плечами: кодекс джентльмена он и так запомнил наизусть.

Заметив это движение, криптозоолог стремительно вышел и со значением хлопнул дверью своей спальни.

«Всю ночь будет изучать, — с удовлетворением подумал Лутфи. — А это значит, завтра барин встанет поздно — можно и самому как следует выспаться».

Но не тут-то было. Сэр Бенедикт вернулся минуты через две, держа в руках удивленного ховалу.

— Вот. — Доктор сунул в руки молодому человеку животное и связку незнакомых ключей. — Сейчас возьмете Маруся и выгуляете его перед сном, а то он что-то перевозбудился.

— И долго гулять? — разочарованно спросил слуга.

— Пока не распугаете всех привидений, — загадочно ответил хозяин и самодовольно улыбнулся.

Мы с вами уже довольно хорошо знаем Бенедикта Брута и поэтому понимаем, что под выгулом ховалы криптозоолог подразумевал нечто совсем иное, нежели Лутфи. Во-первых, в понимании чудовищного доктора и не менее чудовищного хозяина прогулка должна была состояться никак не ранее полуночи. Во-вторых, гулять слуге пришлось не в саду и даже не в ближайшей аллее, а почему-то на чердаке большого дома, принадлежавшего Анфисе Ксаверьевне.

Марусь, взбудораженный новой непривычной обстановкой, живенько спрыгнул с плеча Кусаева и стал скакать по всем углам, поднимая тучи пыли, отчего тут же звонко расчихался.

После особенно громкого чиха где-то на нижних этажах послышалось не менее пронзительное «ой!». И слуга с ховалой замерли, прислушиваясь.

Может, зря сэр Бенедикт пенял своей домовладелице на то, что она пускала в дом божьих людей? Может, по дому действительно бродит призрак купца?