Милые чудовища

– Если бы вы были чуть умнее, Кусаев, я бы подумал, что это сарказм. А так приходится списывать все на слуховые галлюцинации. – С этими словами Брут милостиво разрешил своему слуге идти спать, так и не затруднив себя объяснением произошедшего.

– А он сам не запрыгнет?

– Кусаев, это земляной дракон, и от нее он не отрывается: не летает и даже не прыгает. Так что поднатужьтесь. Не звать же нам Глафиру – стыдно, право слово.

– Я бы позвал, барин, – отбросив гордость, признался Лут, вот уже целую минуту пытавшийся запихнуть чешуйчатую задницу дракона на сиденье хозяйской коляски.

Когда из генеральского дома везли этот шипастый тюфяк, было хорошо: два дюжих лакея не моргнув глазом погрузили Ватрушку, а по приезде мифологическое недоразумение вывалилось из экипажа само. Ни Кусаеву, ни тем более его худосочному хозяину не тягаться с теми лакеями. К тому же ситуацию усугублял знакомый дворник, который курил на углу переулка и осенял себя крестным знамением каждый раз, когда его взгляд падал на картину у входа в двадцать первый дом.

– Дрюшка, смотри! Крокодила грузят! – в довершение прочего раздался детский крик выше по улице.

– Ну все, – уныло вздохнул криптозоолог. – Сейчас они нам здесь устроят…

Видимо, подобная ситуация имела место не в первый раз.

– Придется принимать отчаянные меры, – резюмировал доктор и грозно пошел на дворника.

При виде такой решимости работник метлы поперхнулся самокруткой и стал отступать за угол, но был пойман за фартук.

– Ой, матушки светы! – вдруг по-бабьи запричитал бородатый. – Изыди, ведьмак! Именем Богородицы, святой заступницы…

Ведьмак никуда исходить не собирался, а, деловито обшарив карманы дворника, извлек оттуда коробок спичек.

– Вот тебе, Сильвестр, на опохмел. – Взамен изъятого сэр Бенедикт кинул дядьке монету. – Чтоб чертовщина всякая не мерещилась.

Дворник икнул, прекратил молитву и, кажется, даже передумал бить земные поклоны в сторону ближайшей церковки.

Вернувшись к экипажу, ко все еще пыхтящему от натуги Луту и к дракону, который вроде как уже успел заснуть, удобно устроив морду на подножке, Брут без предупреждения чиркнул спичкой. Тут же оказалось, что Ватрушка вовсе даже не спит: монстр издал трубный рев, от коего в соседних зданиях затряслись стекла, и, лягнув опешившего слугу в грудь, моментально очутился в экипаже. Криптозоолог поспешил затушить огонь, чтобы земляной дракон от испуга не удрал на другой конец улицы.

Кусаев оказался на мостовой и некоторое время сидел там, обиженно потирая ушибленное место. «Тоже мне, любитель животных», – подумал он, но, вероятно, подумал слишком громко, потому что хозяин тут же откликнулся:

– Кусаев, вам такому обращению с животными еще учиться и учиться. Не задерживайте нас, забирайтесь в экипаж. Ненавидеть меня можно и по дороге.

Расчет Лута на то, что все недомолвки и неясности в поведении сэра Бенедикта разъяснятся в генеральском доме, не оправдался. По прибытии в оный криптозоолог приказал слуге ждать в экипаже и моментально был утянут встрепенувшимся драконом вверх по лестнице меж помпезных колонн. Кусаеву оставалось только рассматривать кариатид под балконами, а так как представляли они собой баб малопривлекательных и было их ровным счетом четыре, парень быстро сомлел после бессонной ночи.

Разбудил его звон разбитого стекла. Лут встрепенулся, схватился за вожжи, пытаясь принять бодрый вид, и только после стал оглядываться по сторонам. Зрелище разворачивалось захватывающее: через разбитое окно третьего этажа на крышу сноровисто полз не кто иной, как воспитатель генеральских детей. Молодой человек едва успел протереть глаза (а вдруг примерещилось?), как из-за угла соседнего здания вывернула казенная пролетка, доверху набитая городовыми, как телега крестьянина репой, и остановилась около генеральского дома. Бравые широкоплечие молодцы посыпались на мостовую.

– Окружай! Митрофан, заходи сбоку! Живьем брать гадину!

Услышавший эти крики немец горным козлом припустил по крыше.

– Красиво бежит. – Мечтательный голос хозяина заставил Лута захлопнуть рот.

Сэр Бенедикт лихо запрыгнул в коляску, отобрал у Кусаева поводья и тронул лошадь, напевая себе под нос какую-то зловещую песенку про пир василисков. Криптозоолог лучился довольством и только что не посвистывал.

Меж тем дом генерала был уже взят в кольцо темных мундиров, а навстречу им мчалась вторая пролетка, на этот раз с военными, да еще в сопровождении конных стражников. Где-то позади скромный немецкий учитель, словно завзятый акробат, перепрыгнул с одной крыши на другую. Раздался выстрел. И крик:

– Кто разрешил стрелять? Руки пообрываю – без рук на каторгу пойдешь!

Брут делал вид, что наслаждается солнечным днем, и неспешно правил коляской.

Лутфи сгорал от любопытства и поэтому, видя, что хозяин в прекрасном настроении, рискнул спросить:

– За что это они с ним так, барин? Украл чего?

– Куда уж там, – благосклонно сказал сэр Бенедикт, явно жаждущий восхищения. – Всего лишь пытался застрелить слугу некоего криптозоолога…