Милые чудовища

Под этим взглядом Кусаев внезапно почувствовал, как его веки начинают тяжелеть, и через секунду снова отключился, успев уловить очередной, полный негодования, вопль хозяина.

IV

Через полчаса приведенный в сознание Лут наблюдал, как сэр Бенедикт приглаживает и без того идеальные виски перед зеркалом.

– Ну, чего вы ждете, Кусаев? Или я сам должен сбегать за саквояжем, приготовить шляпу, очки и зонт, а перед выходом еще почистить вам башмаки? Давайте-давайте, вперед, как голодная чупакабра за стадом горных козочек!

Про козочек Кусаев не совсем понял, но быстро сориентировался и нырнул в открытую дверь гостиной, где доктор оставил свой саквояж, затем кинулся в кабинет к специальной витрине, за которой еще раньше заметил целую выставку различных очков с разноцветными стеклами, от синих до неприлично розовых. Какие же выбрать? Тут Лутфи припомнил, что на хозяине, помимо черной, почти траурной одежды, надет еще и шейный платок в едва заметную красную крапинку, и, чувствуя себя тонким ценителем моды, вынул пару с красными стеклами в серебряной оправе.

Но криптозоолог почему-то не оценил его утонченного вкуса.

– Анфиса Ксаверьевна! – воззвал он к своей домовладелице, которая не без интереса следила за сборами. – Он еще и дня не провел в этом доме, а уже пытается совершить самоубийство таким изощренным способом!

– Принеси-ка лучше желтые, дружок, – мягко подсказала женщина. – От этих доктор звереет.

«Куда уж больше?!» – подумал Лутфи, но благоразумно смолчал.

– Как это очень по-русски: называть май сэйкрид рэйдж[21] этим грубым словом «звереет».

– Бенедикт, я уже три месяца наблюдаю за вашей так называемой священной яростью, и поверьте мне, слово «звереет» описывает ее как нельзя более точно.

– Ничего вы не понимаете…

В этот момент явился Лутфи вместе с очками радостного цыплячьего цвета (которые, оказавшись на носу у сэра Бенедикта, почему-то моментально превратили его в злую худую сову) и начал упаковывать своего нервного хозяина в сюртук, шляпу и уличные туфли.

– Ошейник не забудьте! – рявкнул криптозоолог, уже стоя в самых дверях.

Лутфи в панике огляделся и заметил на тумбочке ошейник, украшенный темными матовыми камнями и парочкой серебряных шипов. Схватил украшение, но что с ним делать, сразу не сообразил. Хозяин тем временем ждал, недобро постукивая зонтом по порогу. Молодой человек еще раз оценил весь экстравагантный наряд доктора, и его озарило. Кусаев решительно шагнул к сэру Бенедикту и попытался застегнуть ювелирное изделие у него на шее, за что тут же не слишком больно, но обидно получил зонтом по рукам.

– Вы что, собираетесь вести меня к клиенту на жестком поводке? – оскорбленно спросил Брут.

Анфиса Ксаверьевна, наблюдавшая эту сценку, вытирала пальцами слезы, выступившие на глазах от смеха.

Только тут паренек заметил, что на тумбочке, где лежал ошейник, находилась еще и странного вида палка, конец которой явно предназначался для того, чтобы крепиться к застежке на «ювелирном украшении». «Так это ошейник для животного!» – осознал свою ошибку несчастный и умудрился покраснеть, несмотря на плотный загар.

– Бенедикт, а вы бы неплохо смотрелись в таком виде на улице! – подлила масла в огонь домовладелица.

– Простите, барин! – с таким жаром воскликнул Лутфи, будто готовился рухнуть на колени и удариться головой об пол.

Сэр Бенедикт поморщился:

– Кусаев, вы мне бросьте эти крепостные замашки. Вам разве дед не рассказывал, что его освободили еще в шестьдесят первом?

– У вас есть еще один домашний питомец? – осторожно спросил Лутфи. – Мы берем его с собой?

– Единственный питомец, который у нас теперь есть, – это ваш мозговой слизень, и судя по всему, он уже обглодал все что можно и дожевывает мозжечок. – Сэр Бенедикт отобрал у слуги ошейник и положил его в свой саквояж. – Табличка «криптозоолог» на двери вам ни о чем не говорит?

– Вы лечите экзотические болезни и буйнопомешанных?

Доктор отчего-то перестал хмуриться и даже несколько саркастически улыбнулся.

На крыльце Анфиса Ксаверьевна неожиданно схватила Лута за локоть и ободряюще его пожала:

– Ты только не пугайся – юмор у него такой. На клиентах срываться нельзя, вот он на слугах и отыгрывается. И в слизня не верь…

– Я и не верю, – всерьез обиделся Лутфи. Что, его за ребенка принимают, во все эти сказочки верить?

– Да мало ли, – неопределенно сказала женщина. – Твой предшественник наслушался вот, а потом возьми и расшиби себе голову об стену, чтоб этот самый «слизень» у него там не ползал.

«Так ему и надо, дятлу», – подумал Кусаев. Неудивительно, что после таких происшествий сбрендивший доктор считает всех вокруг идиотами.