Миллениум

С Вероникой полковник поделиться душевной болью не мог. Он лёг спать в кабинете и той же ночью едва не умер от острой сердечной недостаточности. Верный акита-ину по кличке Араз, почуяв неладное, залаял, поднял с постели Веронику. А потом сидел в кабинете и ждал, пока медики из «неотложки» закончит спасать хозяина. Петруничеву полегчало, он заснул, а утром попросил жену дать ему в постель мобильник. Набрав оставленный вчера номер, он связался с Лукиным и согласился сразу на всё…

Александр Георгиевич никак не мог снять трубку местного и пригласить е себе Тураева. Он заранее представлял, какими глазами посмотрит на него Артур, и сердце опять начинало сжиматься. Но без этого тяжкого разговора всё равно не обойтись. Артур должен понять, что иначе поступить его шеф не мог. И согласиться с тем, что поисками девочки отныне займутся совершенно другие люди.

Нужно как-то майора поощрить. Премию, например, дать или к награде представить. Но только за что? Ах, на него уже ушли документы — за кафе Кормилицы и Гаджиева! Вот и славно. Когда страсти улягутся, он чем-нибудь утешит честолюбивого майора, поможет ему переступить через амбиции. Тем более что Артур предательства не совершит, а просто выполнит приказ. Так Петруничев и скажет Тураеву.

Дискету Вандышева он уже отдал лично Иннокентию Лукину. Сегодня, ещё до того, как приехать на Петровку, Александр Георгиевич остановил свой автомобиль на одной из парковок и передал маленький пакетик худощавому мужчине с короткой светлой бородкой. И мужчина с открытой дружеской улыбкой пожелал выздоровления Кате, Сёмке, Максиму и Диане. Перечислил имена детей и внуков Петруничева так, словно был другом семьи и всех их знал.

Полковник, глядя на ухоженного господина в итальянском жакете цвета слоновой кости, застёгнутом на черепаховые пуговицы, пахнущего элитной мужской парфюмерией, осознавал своё собственное ничтожество. Во втором, утреннем разговоре, Иннокентий попросил передать ему дискетку, которую Максим брал у него до субботы.

Полковник уже в который раз подивился дьявольской предусмотрительности бандита. Если телефон поставлен на прослушивание, никто ничего особенного в этой фразе не углядит. А вот Петруничев всё поймёт. Не может не понять, иначе очень скоро получит звонок из очередной московской больницы или из подмосковного морга. Гликерия Матвеевна Петруничева вполне может быть найдена мёртвой в Воскресенском, в деревянном домишке, и любой мент скажет, что её кокнул местный алкаш с целью отнять пенсию…

Александр Георгиевич всё понял. Понял с радостью и облегчением, а потом опять схватился за пузырёк с лекарством. В своей неповторимой манере, словно между прочим, Лукин сделал его рабом, пёсиком, готовым по первому же приказу тащить хозяину тапочки. Но ведь и генерал почему-то стал работать на Лукина. Его тоже запугали? Или купили?

Петруничев не знал, сумеет ли когда-нибудь притронуться к этим проклятым деньгам. Но может случиться так, что иначе будет нельзя. Максим вряд ли сможет занять прежнее положение в фирме. Кате и Сёмке нужны операции, чтобы их физиономии не пугали окружающих. Диана вынуждена будет распрощаться с мечтой о балете — неизвестные подонки намеренно повредили ей ноги. И потому зарекаться нельзя…

Иннокентий протянул полковнику сухую ладонь, и на его длинном пальце блеснуло широкое обручальное кольцо. Петруничев хотел проигнорировать этот жест, но всё-таки пожал ненавистную руку, давая понять, что отныне не опасен.

На загорелом лице Лукина мелькнуло подозрение, но тут же пропало. Взгляд голубых глаз опять стал спокойным. Захлопнув дверцу огромного «Кадиллака», Лукин уехал с парковки. А Петруничев остался сидеть в своей «Хонде», не зная, сможет ли добраться до Петровки и не потерять сознание.

И всё-таки он добрался. Стиснув ладонями голову, полковник сидел за столом, смотрел на календарь и никак не мог понять, какое сегодня число, какой день недели. А потом поднял трубку, набрал номер и стал слушать длинные гудки, втайне надеясь, что Тураева в комнате сейчас нет.

— Слушаю! — отозвалась Рита Деркач.

Голос её показался полковнику странным. Потом он понял, в чём дело — Рита кашляла, чихала, шмыгала носом. Опять пришла на службу больная, несмотря на то, что Петруничев категорически запретил сотрудникам переносить грипп на ногах.

— Маргарита Викторовна, приветствую тебя! — Полковник старался говорить непринуждённо, чтобы подчинённые не догадались, не заподозрили, не уличили. — Артур на месте? Скажи, чтобы шёл ко мне немедленно.

— Александр Георгиевич, Артур сегодня придёт попозже. — Рита несколько раз подряд чихнула. — Извините, пожалуйста. Я как раз хотела вас предупредить. Случилось несчастье, и он сейчас дома…

— Несчастье?..

Полковник оторопел. Он принял условия Лукина безоговорочно, и потому надеялся, что самое страшное уже произошло.

— С Артуром? Да говори же ты, не тяни, в самом деле!.. Почему я ничего не знаю? Он должен был сообщить мне тотчас же!

— Валерия Леонова жила у него в квартире после того, как Вандышев прогнал её из дома…