Mille regrets (ЛП)

«Взгляни на это золото, бедняк, и пусть твоя жена осушит слезы! Тут двенадцать монет – по одной за каждый год жизни твоего сына. Но я хочу дать тебе больше, потому что я посланник милостивого султана, а его щедроты безграничны. Я уступаю тебе весь этот кошель в обмен на твоего мальчика и его будущее. Он юн. Его гладкая кожа и ясные глаза свидетельствуют о многих достоинствах. А я никогда не ошибаюсь. Ибо я Бебейид, привратник сераля – единственный из оскопленных, кому всегда открыта дверь во дворец господина нашего султана, да благословит его Магомет. Мне дана власть отбирать детей, которых я сочту достойными служить ему. Однако я вовсе не людоед. Я сам когда-то был как твой сын. И поверь мне, мы сделаем для него то, чему нет цены. Или, впрочем, есть: единственная плата – его мужественность. Сущий пустяк, на самом деле, потому что он всего лишь не познает женщины, зато среди мужчин он будет подобен принцу – ему будут оказываться почести, и он займет положение в тысячу раз лучшее, чем ты когда-либо сможешь ему предложить! Твой повелитель Селим, да хранит его Аллах, нуждается в слугах при своем дворе. Он желает также обеспечить ими будущий двор своего юного наследника Сулеймана. И это поручено мне, Бебейиду, – отыскивать для него самых лучших прислужников. А потому я говорю тебе: мне нравится твой сын. Я покупаю его за все содержимое этого кошеля. Уже не за двенадцать – за пятьдесят золотых монет. С ними ты сможешь приобрести эту деревню, в которой стоит твой дом, и столько земли, сколько ее могут охватить твои глаза. Моли Аллаха за твоего султана Селима, который забирает у тебя твоего сына единственно ради славы своего собственного. Как зовут мальчика?»

«Доганом, господин».

«Взамен своей мужественности Доган получит воспитание, кров и защиту. Если он осторожен и неглуп, он поднимется высоко, очень высоко. Наш повелитель весьма ценит умных людей, и никто так не заслуживает его презрения как те, что надеются сделать себе карьеру лишь по праву своего рождения, как это принято у христиан!»

Той ночью мой брат, несмотря на все его попытки вырваться и убежать, был увезен в Константинополь. Я больше никогда не видел Догана. С тех пор прошло двадцать лет. Но я узнал, что он стал секретарем великого визиря Ибрагима-Паши, всесильного министра на службе у Сулеймана. Евнух Бебейид сдержал слово. Доган наделен большой властью. Родители же мои еще произвели на свет двух девочек, на приданое которым и пошли деньги за мошонку моего бедного брата. Вот почему я за тебя вступился – глядя на тебя, я вижу его. Я увидел твои шрамы, и во мне заплакала душа. Сказал же Пророк: Не отталкивай слабого – он подобен тебе, ибо ты станешь таким завтра.

– И в книге Левит говорится: Не пренебрегай тем, кто беден и кого унизили, но возлюби его; и не трепещи перед лицом сильного, ибо он не будет таковым завтра, – подтверждает Вивес.

– Слова Моисея справедливы. Ведь он тоже из наших пророков, как и ваш Иисус, – говорит Гаратафас, опустив глаза.

Все взволнованы его рассказом, и на некоторое время умолкают. Кое-кто осеняет себя крестом.

– А ты, Гомбер? Ты нам расскажешь о своих злоключениях? – спрашивает Вивес. – Ты проклял Маргариту, тетку императора. Если ты знавал ее, что же могло с тобой случиться, чтобы с такой высоты упасть так низко?

– Да, расскажи, Николь, расскажи! Говорят, ты служил при собственной капелле императора. Так это правда?

– Ты и в самом деле видел его, короля Испаний, императора Двух Миров?

– Ну да, знал я этого бургундского пса и очень надеюсь с ним еще повстречаться!

– Как ты ненавидишь…

– Я больше ненавижу Тома Крекийона, которому обязан тем, что сижу тут на веслах! Этого сукина сына, который занял мое место! А-а, чтоб Вельзевул раздолбал ему задницу!

– Крекийон? А это еще кто?

– Другой певчий!

– А что, певчий это непременно скопец? – интересуется Гаратафас.

– Не всегда и, в основном, тот, от кого бежит удача…, но, дорогой мой Гаратафас, позволь рассказать тебе с самого начала мою печальную историю. Раз уж ты назвался моим братом, я тоже хочу стать братом тебе. И вы все послушайте! Может быть, после этого вы не станете больше надо мной смеяться!