Милюков

И Богданович, и Давыдова были близки с либеральными народниками, но в то же время присматривались к общественным деятелям, объявлявшим себя приверженцами марксизма и стремившимся создать в России партию, подобную Социал-демократической партии Германии, которая действовала легально, издавала ряд газет и журналов, агитировала за демократизацию политического строя. Разумеется, в самодержавной России пока можно было добиваться лишь создания нелегальной Социал-демократической партии. Попытка такого рода была предпринята в 1898 году, когда в Минске группа социал-демократов объявила свое собрание I съездом РСДРП. Но вскоре участники съезда были арестованы, социал-демократия как организованное течение в России всё еще не существовала. В этих условиях Богданович склонялся к наиболее радикальным течениям общественной мысли и соответствующим образом строил тематику и содержание журнала. Давыдова, пригласив в редакцию Милюкова, стремилась несколько уравновесить курс «Мира Божьего», сделать его более привлекательным для умеренных кругов.

Взявшись одновременно с работой в журнале за подготовку словаря, Милюков вскоре вынужден был констатировать, что она велась кустарно, без четкого плана. Сравнивая статьи словаря с текстами выходившего тогда же словаря Брокгауза и Ефрона (этот фундаментальный энциклопедический словарь под редакцией видных русских ученых был опубликован в восьмидесяти шести томах в 1890–1907 годах), он приходил к печальному выводу, что «конкурент» и по содержанию, и по манере подачи статей оказывался на более высоком уровне.

Постепенно стали возникать споры и по поводу содержания статей. Милюков переделал статью о германском канцлере Бисмарке, почти дословно заимствованную из немецкого издания. Новый текст не удовлетворил Южакова. Павел Николаевич упорствовал. Произошел разрыв, и Милюков ушел из редакции. Его единственная попытка участвовать в подготовке крупного справочного издания угасла в зародыше.

Немалые трудности возникали и в редакции «Мира Божьего». Тут буквально коса нашла на камень. Богданович, человек замкнутый, но твердый в решениях, предпочитал публиковать наиболее радикальные публицистические материалы и отвергал умеренные. Милюков был склонен помещать в журнале не столь острые, но более фундаментальные статьи. Сохраняя приверженность своей профессии, он поощрял молодых авторов, предлагавших интересные исторические сюжеты, освещение которых базировалось на архивных находках. Богданович же считал, что такие статьи просто засоряют публицистический отдел, который должен быть посвящен текущей политике. В результате и здесь сотрудничество закончилось. Что конкретно произошло, Милюков точно не помнил: «Я одобрил к печатанию какую-то рукопись, которую А. И. [Богданович] забраковал, — или вышло наоборот… но в один прекрасный день Богданович оборвал сношения и перестал ходить в редакцию»^{230}. Последовали объяснения с Давыдовой, в результате которых Павел Николаевич покинул редакцию.

Как оказалось, штатная работа с более или менее нормированным рабочим днем, с выполнением определенных должностных обязанностей, какими бы скучными они ни были, не могла стать уделом Милюкова, уже привыкшего к вольной жизни, к занятию только теми делами, которые были ему интересны. Разумеется, сказывалось и всё большее тяготение к политике, к созданию такого организованного течения общественной деятельности, которое в наибольшей степени соответствовало бы его умеренно либеральным устремлениям. Проработав менее года на двух штатных должностях, Павел Николаевич оставил обе и с тех пор с полного согласия супруги существовал «на вольных хлебах». Его авторитет как историка, публициста, критика стал к этому времени уже настолько высок, что его с удовольствием печатали журналы и газеты, издательства заключали с ним договоры на подготовку книг. Поскольку к роскошной жизни Милюковы не привыкли и никогда к ней не стремились, семья до самой Февральской революции 1917 года вполне прилично существовала на гонорары, получаемые ее главой за свои произведения.

Начало пути в политику

Это было время, когда Милюков стал популярным благодаря его «Очеркам по истории русской культуры». После выхода первого тома этой фундаментальной работы в 1896 году, еще до высылки автора за границу, многие читатели, в первую очередь из среды оппозиционно настроенной молодежи, сочли его скрытым последователем марксизма. Если для этого и были какие-то основания, то лишь признание продуктивности того, что он называл «экономическим материализмом».

Марксистом — ни революционным, ни легальным — Милюков не стал, считая себя посредником между народниками и марксистами. Он видел недостатки во взглядах «экономистов» — тех сторонников теории Маркса, которые выступали за ведение лишь экономической борьбы, считал, что от экономических выступлений рабочим следует переходить к политическим, но лишь в открытой, легальной форме.