Милюков

Некоторые министры, отдавая себе отчет во влиятельности Прогрессивного блока, пошли на неофициальную встречу с его руководителями. Действительно, летом 1915 года намерения части членов правительства, не исключавших внутренние реформы, и руководителей кадетов — Милюкова, Шингарева, Кокошкина — если не совпали, то во всяком случае в известной степени сблизились. Милюков фактически стал союзником Александра Васильевича Кривошеина, который занимал в правительстве формально сравнительно невысокий пост главноуправляющего землеустройством и земледелием, но пользовался значительным влиянием как проводник «нового курса» в экономической политике. По его инициативе расширялось железнодорожное строительство, было намечено сооружение нескольких электростанций, стали проводиться масштабные мелиоративные работы. В начале Первой мировой войны Кривошеин стал выступать за деловое сотрудничество с Думой, а летом 1915 года одобрительно высказался по поводу создания Прогрессивного блока. Когда до министров дошли сведения о намерении Николая II отстранить от поста Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича и взять эту ношу на себя, Кривошеин открыто высказался против и вступил в конфликт с главой правительства Горемыкиным, считавшим, что министры не имеют права критиковать решения императора. В планы Кривошеина и следовавшей за ним небольшой группы министров уже с лета — осени 1914 года входили уступки общественным организациям и обеспечение дружественного большинства в Думе с целью разделения ответственности и формирования нового кабинета с участием общественных деятелей по его усмотрению.

Современный исследователь Ф. Гайда небезосновательно полагает, что Кривошеину для реализации своих планов проще было сговориться с кадетами, не стремившимися войти в правительство, нежели удовлетворять политические амбиции неуступчивых Родзянко или Гучкова^{519}. В подтверждение автор приводит, в частности, письмо Кривошеину члена фракции центра Владимира Владимировича Мусина-Пушкина от 18 августа: «…Милюков сказал: мы власти теперь не ищем… придет время, она сама упадет к нам в руки, нужно только переменить главу правительства на умного бюрократа»^{520}. Такой поворот вполне удовлетворял «умного бюрократа» Кривошеина — именно на него был намек.

Прогрессивные члены правительства и входившие в блок депутаты решили встретиться для взаимного уточнения позиций. Их негласное совещание состоялось 27 августа 1915 года на квартире государственного контролера Петра Алексеевича Харитонова, временно руководившего Министерством финансов. Наиболее влиятельным представителем правительства являлся, естественно, Кривошеин, а Прогрессивного блока — Милюков. Последний огласил программу блока и поставил вопрос об изменении состава Совета министров, что явно соответствовало планам Кривошеина, видевшего себя на посту премьера^{521}.

Последний, однако, был настроен скептически. Милюкову запомнились его слова: «Что мы ни обещай, как ни заигрывай с Прогрессивным блоком и общественностью, нам всё равно ни на грош не поверят. Ведь требования Государственной думы и всей страны сводятся к вопросу не программы, а людей». Кривошеин заключал: «Пускай монарх решит, как ему угодно направить дальнейшую внутреннюю политику — по пути ли игнорирования таких пожеланий или по пути примирения»^{522}. В устах опытного царедворца эти слова, по мнению мемуариста, звучали с явной иронией.

Ф. Гайда — думается, с некоторым преувеличением — полагает: «События августа 1915 г. развивались прежде всего по сценарию Милюкова. Можно признать, что «августовская партия» оказалась наиболее удачно сыгранной за всю политическую карьеру этого гения тактики. Думское большинство вынуждено было признать кадетское лидерство в новорожденном блоке именно в силу их способности к тактическим ходам и четкому формулированию требований «настоящего момента». По общему мнению, блок стал апогеем кадетского влияния»^{523}.

Сам же Милюков полагал, что это совещание могло бы стать решающим моментом в повороте правительственного курса, так же думали и некоторые министры. На заседании правительства мнения разделились: несколько человек во главе с Горемыкиным высказали убеждение, что Думу следует распустить, однако большинство сочло, что такая акция вызовет необратимые осложнения, что некоторые пункты программы Прогрессивного блока стоит принять, но правительство в данном составе не может провести их в жизнь. Таким образом, Горемыкину ясно дали понять, что ему следует уйти с поста.

Вроде бы за этим решением председатель Совета министров отправился 29 августа в Ставку к императору — и спустя два дня возвратился победителем: вместо отставки премьера государь распорядился с 3 сентября распустить Думу на каникулы…