Михаил II

В итоге мозгового штурма мне вспомнился эпизод из долговременной памяти Михаила Александровича о действиях пластунов 9-й кавалерийской дивизии. Этот эпизод произошел в начале Брусиловского прорыва. Тогда австрийцы были еще борзые и попытались контратакой остановить корпус. Били по флангу, на котором наступали казаки. Хорошо боевые порядки охраняли разъезды пластунов. Заметив неприятеля, пластуны не стали с ним сразу же вступать в перестрелку, а, затаившись, отследили направление наступления противника и силы, принимавшие участие в этой коварной задумке неприятеля. И лишь после этого направили посыльных, чтобы предупредить командира дивизии. Все было сделано грамотно и вовремя. Командир дивизии, генерал лейтенант князь Бегильдеев Константин Сергеевич успел развернуть 9-й конно-артиллерийский дивизион, организовать на острие удара силами 8-й роты самокатчиков узел обороны и направить на отражение атаки австрийцев свой резерв – 1-й Уральский казачий полк. И как итог, хитро задуманная операция противника провалилась. Тридцатая пехотная дивизия австрийцев даже не смогла сбить с высотки роту самокатчиков, усиленную четырьмя пулеметами. Хотя австрийцы, развернувшись, под артиллерийским огнем пытались занять высотку, но ничего у них не вышло. Закопались они, стараясь минимизировать потери, а в итоге умылись кровью, спасаясь от ударивших в тыл казаков. Рубка была страшная – у высотки, обороняемой самокатчиками, было похоронено 63 погибших австрийца, а зарубленных казаками больше семисот. Как бараны, в панике метались австрийцы и, заметив русского, тут же сдавались в плен. Итог того боя был внушителен – кроме захваченного обоза было пленено около пятисот австрийцев, а бежавшие враги распространили у неприятеля такую панику, что корпус продвинулся на 20 верст в глубь вражеской территории, не встречая никакого сопротивления. Вот что значит грамотно отследить движение неприятеля и своевременно сообщить об этом в штаб.

Сделав такой вывод, я на следующий день сам стал формировать тревожные группы из пластунов 9-й кавалерийской дивизии и 6-й Донской казачьей дивизии. Но работа моего бывшего ординарца не пропала – из джигитов тревожных групп я сформировал сводный эскадрон, назначив его командиром Марата Алханова. Этим я выполнял обещание, данное Марату, что он будет участвовать в рейде по тылам неприятеля как командир отдельной группы. При этом эту группу я хотел сделать эталонной. Самой мобильной и в то же время по огневой мощи сопоставимой с полком австрийской армии. Хотел я внедрить в это время механизированные подразделения. А что? Задача была, грузовые автомобили и пулеметы имелись. Оставалось все это скомпоновать в нечто подобное «Форду» спецгруппы, сформировать десантные отделения на каждый импровизированный бронетранспортер из солдат Осетинской пешей бригады, приданной Туземной дивизии, и вперед, наводить шорох в австрийском тылу. Вот под воздействием этой мысли я одновременно с формированием тревожных групп занялся организацией моторизованных сил корпуса.