Мифы, предания и сказки Западной Полинезии

А другая жена Тингилау, у которой уже были от него дети, вскоре стала упрекать Сину:

— Больше всего наш благородный господин любит ходить в море на промысел. Но с тех пор как ты появилась здесь, он не выходит в море и совершенно забыл обо всем.

Пришел Тингилау, а Сина плачет. Он стал спрашивать ее:

— Отчего ты плачешь, скажи мне.

Сина отвечала ему:

— С тех пор как я появилась здесь, у нас нет рыбы.

И вот Тингилау отправился на промысел, а пока его не было, его жена захватила дух Сины [436]. Так не стало Сины. Тингилау вернулся, а Сина уже умерла. Зарыдав, он поднял лицо к небу и стал молить:

— О дева Таусии-оиоиэ[437], прошу тебя, пойди к Солнцу, пусть Солнце смягчит мою боль!

И дева отправилась к Солнцу:

— О Солнце, Тингилау умирает от горя.

Солнце же сказало:

— Спускайся на землю. Возьми девяносто самых тонких циновок и накрой ими тело умершей.

Внизу же, на земле, Ви и Во в рыданиях стали причитать:

— Тингилау слишком беден, у него не найдется столько циновок.

Тингилау и Таусии-оиоиэ отправились тогда на поиски. Тем временем Солнце спустилось вниз, на другой край той земли, и начало там пожирать местных жителей. И сказало Солнце Тингилау:

— Ступай к своей второй жене: у нее ты отберешь дух умершей.

Так Сина-усуиману вернулась к жизни.

Примечание № 67. [40], конец XIX в., о-в Саваии, с самоанск.

68. Леота

Леота, о котором идет здесь речь, носил также имя Фаатау-сау. Женой его была Сеуману-филиа, дочь Ay-фале из Сале-лолонга. Она родила ему Тонги, Поэ и Матуу. Матуу был меньшой. А на этого знатного и благородного человека, Леота, нашла ужасная болезнь: он весь покрылся язвами. Началось все с ног, а потом перешло и на голову. И тогда Леота лег на дно своей двойной лодки, и лодку эту поставили в большом доме, построенном из теса хлебного дерева. Дом этот все знали как "дом лодки".

Вот пришел туда сын Леота, Тонги, и принес вождю еду. Вождь сказал ему:

— Сынок, пищи, которую ты принес, мне не надо. Мне надо лишь, чтобы ты поджег этот дом. Если же ты на это не согласишься, мне не нужно ничего из того, что ты принес.

Любовь к отцу помешала мальчику исполнить его волю.

Следующим пришел туда Поэ и тоже принес отцу еду. Вождь же обратился к нему:

— Сынок, пищи, которую ты принес, мне не надо. Поскорее подожги этот дом, прошу тебя, иначе все, что ты принес, мне будет не в радость.

Но любовь к отцу помешала и этому сыну выполнить его наказ.

Следующим явился Матуу, который тоже принес вождю еду. Леота Фаатау-сау сказал ему:

— Сынок, сжалься, прошу тебя, подожги этот дом. Только вместе с ним сможет сгореть моя скверная болезнь, от которой я так страдаю.

И Матуу послушал отца, поджег дом. Дом сгорел, а то, что от него осталось, покрыло тело Леота. И он сказал:

— Я рад принять подношение, принесенное Матуу.

А Тонги и Поэ сказал Леота такие слова:

— Вы оба должны теперь служить Матуу и приносить ему изысканные дары. Он будет вашим господином, вы же будете состоять при нем советниками, ораторами.

А этот Матуу носил также имя Сеиу-лима-лоло. В жены Сеиу-лима-лоло взял Фиааи-опаа, дочь Улингиа и Фале-афа из местности Фалеата. Она родила ему сына Матуу и дочь Тапуу-туутумаи.

Туи-сунга из Сунга[438] женился на Тапуу-туутумаи, и у них родился Салиманга-лемаи [439]. А брат Тапуу-туутумаи, Матуу, взял в жены Тавателе, дочь Туи-самоа из Фалеалили, и у них родился Лемафаи-туунга [440].

Салиманга-лемаи же женился на Туи-тонга-маатоэ, дочери Туи-аана Тама-ле-ланги, правителя Аана.

Потом Салиманга-лемаи заболел. Пришел к нему Матуу, и Салиманга-лемаи стал просить его:

— Нет ли у тебя какого-нибудь человека, который мог бы состоять при мне, пока я хвораю, служить мне, произносить за меня речи?

Матуу отвечал:

— Вообще-то я должен был бы запретить это своему сыну, потому что вел он себя скверно.

Но делать было нечего, и к тому же больной сказал:

— Пусть юноша придет сюда лишь на время моей болезни.

И вот Матуу приказал Лемафаи-туунга:

— Ты пойдешь к больному вождю и будешь служить ему, пока он не выздоровеет.

А перед уходом юноши они еще здесь, в его родном краю, стали готовить фаауси. Приготовили и маило [441], чтобы подавать фаауси больному. Все приготовленное сложили в деревянную посудину, и Лемафаи-туунга с дарами отправился к больному вождю.

А Туи-тонга-маатоэ, жена Салиманга-лемаи, жила там рядом, в отдельном доме. Когда юноша с маило в руках направился к больному, Туи-тонга-маатоэ попросила:

— Юноша, внеси маило сюда, в мой дом.

Юноша ответил ей:

— Госпожа, изволь подождать: фаауси, что я несу, предназначается больному вождю.

Но она стала настаивать:

— Неси все сюда.

Пришлось ему войти в дом и сесть там.

Женщина же сказала:

— Дай мне то, что ты принес, положи мне это на ладонь. — И добавила: — Положи-ка мне в рот то, что ты принес.

Юноша стал но кусочку класть ей в рот принесенное кушанье. Когда же ничего не осталось, женщина схватила его руку, поцеловала ее и сказала:

— Прошу тебя, исполни еще одно мое желание. Я очень хочу соединиться с тобой.

Юноша принялся возражать: