МИФЫ. МИФОподставы

Ни одна проблема не была слишком мелка, чтобы из-за нее не устроить пикировку. Воздух прямо-таки искрил от напряжения. Это было последнее мероприятие перед открытием избирательных участков, утром, в день голосования, и кандидаты знали: это их последний шанс произвести хорошее впечатление перед тем, как публика придет к избирательны урнам. С того дня, как Ааз принял вызов Уилмера, «Партия Дружбы» и «Партия Мудрости» отменили все совместные выступления, что в значительной мере оставило поле боя Аазу, чем тот и поспешил воспользоваться. Казалось, он успевал побывать в Бокроми везде и в одно и то же время: раздавал призы на детском соревновании по легкой атлетике, открывал магазин и проводил акцию по сбору средств, а Шомитамони заставляла раскошелиться всех горожан на расстоянии квартала от проводимого мероприятия.

Ааз также был постоянным героем газетных заголовков и не упускал случая в пух и прах разнести оппонентов на страницах прессы. Куда бы он ни пошел, он внезапно останавливался и произносил короткую речь по самым острым проблемам, ставя под сомнение здравомыслие и интеллект своих противников, если те расходились с ним во мнении. Экстра и другие репортеры вечно ходили за ним по пятам, выкрикивая вопросы. При этом Ааз в упор не слышал те вопросы, на которые ему не хотелось отвечать. Меня раздражало, что он по-прежнему откровенно лжет об Эмо и Уилмере. Банни так и не смогла убедить меня, что это типично для любого политика.

Каждый вечер Ааз транжирил деньги на вечеринках, наперебой пожимал своим поклонникам руки и щипал детей и молоденьких девушек за щеки. Он сделался любимцем репортеров, будучи всегда готовым сделать сенсационное заявление. Тут я вынужден воздать должное Эмо и Уилмеру. Перед лицом возмутительных выходок Ааза оба оппонента проявили завидную сдержанность. Когда их просили прокомментировать его заявления, они не возражали, чтобы их процитировали в «Утренних сплетнях» и других газетах, что они, мол, с нетерпением ждут дебатов.

– Мы хотим продемонстрировать в организованной обстановке все то лучшее, что есть в наших характерах, – отвечал Эмо.

Я тотчас задумался о том, что нас ждет.

Мои подозрения усилились, когда Орлоу подошел и оперся на спинку наших стульев.

– Мистер Скив, мисс Банни, – еле слышно сказал он. – Как сегодня ваши дела?

– Хорошо, – ответил я, внезапно насторожившись. – Чем я могу быть вам полезен?

Орлоу улыбнулся мне:

– Рад, что вы спросили. Ничем. Я надеюсь, что вы абсолютно ничего не сделаете. Не вмешивайтесь ни во что, что увидите. Я обещаю, что никто не пострадает… из тех, кто этого не заслуживает.

Я нахмурился:

– Я не могу давать таких обещаний.

Орлоу наклонился ближе:

– Пожалуйста, мистер Скив, мне кажется, будет безопаснее для всех, если такой замечательный маг, как вы, не станет ничему мешать. Все может… слегка выйти из-под контроля.

Банни взяла меня за руку.

– Все в порядке, – сказала она, обращаясь к Орлоу. – Он не будет вмешиваться. Никто из нас не будет.

– Спасибо, мэм. Вы не пожалеете об этом.

Банни выгнула бровь:

– Еще как пожалею, но это нормально. Завтра вечером я уже буду нежиться в пенной ванне в окружении ароматических свечей, с хорошей книгой и бокалом вина, а Глип получит приказ слопать с потрохами любого, кто произнесет при мне слово «политика». Ну что, начнем?

– Да, мэм, – тотчас отозвался Орлоу. Он приблизился к Карнелии и что-то прошептал ей на ухо. Они отошли к краю сцены, где стояли стулья для всех трех начальников избирательных штабов. Я посмотрел на кандидатов. Мое сердце ёкнуло. Если Ааз преуспеет в дебатах, это может продвинуть его так далеко вперед, что он победит на выборах. Я не хотел, чтобы он уходил из корпорации М.И.Ф., хотя и никогда не мешал его амбициям. Вне всяких сомнений, он был самым напористым и убедительным из всех кандидатов. На его фоне двое других выглядели… слабаками.

Я заметил среди зрителей миссис Уивил-старшую, нервно теребящую свой объемистый ридикюль. За ее спиной столпились десятки сторонников Эмо, и у каждого наготове была сумка или иной контейнер. Слева от нее был племянник Уилмера и главный смутьян, а также многочисленные поклонники Уилмера в одежде фиолетовых тонов, также вооруженные сумками и ланч-боксами. Я знал: ни в одном из них нет ничего, что было съедобно в течение как минимум недели.

– Ой-ой, – сказал я. Впитав побольше магии из силовых линий, я принялся возводить барьер, чтобы отгородить кандидатов от зрителей.

– Не надо, – остановила меня Банни.

Я указал на толпу, счет которой уже шел на тысячи:

– Но у них с собой грязь! И гнилые овощи!

– Пусть выпустят пар, – сказала Банни. – Это шанс для каждого извлечь все, что они приберегали в течение месяца. Кром свидетель, я и сама не прочь запулить несколько тухлых реп.

– Хорошо, – сказал я. Я позволил моей магии угаснуть, хотя и чувствовал, как вокруг накапливается сила.