МИФы

Все попадавшиеся мне на глаза существа впадали в какую-то крайность со своим весом — либо чересчур большой, либо чересчур малый. Если какой-то конкретный индивид не выглядел худым как скелет — до такой степени, что казалось, ткни его пальцем и он рассыплется, то он с трудом тащился под грузом жира, выпиравшего и выступавшего на талии, подбородке и четырехъярусных щеках. Как я ни старался, я не мог заставить себя придать Тананде или себе вид этих мерзких образчиков.

Вторым затруднением было то, что я не мог сосредоточиться. Чары личины, как и любая другая магия, требуют определенной сосредоточенности. В прошлом мне удавалось наводить чары в разгар боя или в состоянии замешательства. Но в нашем теперешнем положении я, кажется, не мог сфокусироваться.

Видите ли, там звучала эта песня — я так думаю, что это была песня. Во всяком случае, толпа вела себя так, словно распевала рифмованный куплет — невероятно навязчивый. Даже за то недолгое время, какое мы пробыли там, я почти заучил его — и это скорее дань заразительному характеру песни, чем какое-то свидетельство моей способности запоминать стихи. Суть в том, что всякий раз, когда я пытался сосредоточиться на личинах, я обнаруживал, что вместо этого распеваю куплет. Восхитительно!

— Можешь начинать в любую минуту, красавчик.

— Что начинать, Тананда?

— Личины, — напомнила она, нервно оглядываясь по сторонам. — Чары действуют лучше, когда не напеваешь.

— Я… э… м-гм… я, кажется, не могу найти два хороших образца, — неуклюже подыскал я оправдание.

— Тебе вдруг стало сложно сосчитать до двух? — нахмурилась она. — По-моему, у тебя полный парк образцов.

— Но ни одного, на какой я хотел бы походить… хотел бы сделать похожими нас, — быстро поправился я.

— Проверь, не ошиблась ли я, — поджала губы Тананда. — Два дня назад ты придал нам вид пары слизистых улиток, верно?

— Да, но…

— А до этого — восьминогих собак?

— Ну да, но…

— И ты тогда ни разу не жаловался на свой вид, верно?

— То — другое дело, — возразил я.

— Почему это? — вызывающе осведомилась она.

— Это были… ну, твари! А тут — гуманоиды, и я знаю, как должны выглядеть гуманоиды.

— Как они должны выглядеть — не важно, — возразила моя спутница. — Главное, как они выглядят. Нам надо слиться с толпой — и чем раньше, тем лучше.

— Но… — начал было я.

— Потому что если мы этого не сделаем, — строго продолжала она, — то обязательно наткнемся на кого-нибудь трезвого и незанятого. Тогда у нас будет выбор: или стать почетными гостями на следующем подожженном ими костре, или дунуть из этого измерения несолоно хлебавши.

— Попробую еще раз, — вздохнул я, снова пройдясь взглядом по толпе.

В отчаянном усилии выполнить приказ Тананды я изучил первых же двух индивидов, на которых упал мой взгляд, а затем сосредоточился на копировании их внешности, в общем-то не задумываясь, как там они выглядели.

— Неплохо, — сухо заметила Тананда, обозревая свое новое тело. — Конечно, я всегда считала, что в качестве женщины выгляжу лучше.

— Тебе нужна личина — вот тебе личина, — пробурчал я.

— Эй, красавчик, — выдохнул мой некогда фигуристый товарищ, беря меня за локоть мягкой, но волосатой ручкой. — Успокойся, мы же в одной команде. Ты что, забыл?

При этом прикосновении мой гнев мгновенно растаял — как всегда. Возможно, когда-нибудь я выработаю иммунитет против очарования Тананды. А до той поры буду просто им наслаждаться.

— Прости, Танда, — извинился я. — Спиши это на голод.

— А ведь верно, — воскликнула она, щелкнув пальцами. — Нам же полагалось найти тебе какую-нибудь еду. Со всем этим шумом у меня это опять совершенно вылетело из головы. Пошли посмотрим, что у них сегодня в меню.

Найти заведение, где можно поесть, оказалось более трудной задачей, чем мы предвидели. Большинство попадавшихся нам ресторанов были либо закрыты, либо торговали только спиртным. Я ожидал от Тананды предложения заменить обед выпивкой, но, к счастью, о такой возможности даже не упоминалось.

Наконец мы обнаружили на узкой улочке небольшое кафе с выставленными на тротуар столиками и протолкались к свободному месту, не обращая внимания на злобные взгляды сотрапезников. Обслуживали там медленно, но моя спутница несколько ускорила дело, высыпав на столик содержимое одного из наших кошелей и привлекши таким образом внимание официанта. В скором времени нам подали две плошки с чем-то дымящимся. Я даже не пытался распознать отдельные комья и куски. Пахла еда хорошо, на вкус казалась еще лучше, а после нескольких дней вынужденного поста только это и имело для меня значение. Я жадно глотал пищу и к тому времени, когда Тананда прикончила первую плошку, уже порядком опустошил вторую. Оттолкнув пустую посудину, Тананда принялась с возрастающим интересом изучать уличную толпу.

— Как по-твоему, что тут происходит? — спросила она.

— Э… — ответил я с полным ртом.

— Хм-м-м? — нахмурилась она.

— Не могу сказать наверняка, — произнес я, с трудом проглатывая. — Все счастливы оттого, что они что-то там выиграли, но провалиться мне на этом месте, если я услышал, что же именно они выиграли.