Миф тесен

Американский артист с русскими корнями Дэвид Духовны снялся в ролике о том, как могла бы сложиться его жизнь, если бы он не оторвался от корней и родился русским. Вот он сидит в ракете, вот с друзьями отдыхает на скудной северной природе, потом учит юную танцовщицу держать осанку, а вот поет песню, которую у него в США не знает никто, а тут все, и он бы знал, если бы дедушка не переехал в Новый Свет, «блюя в Атлантику от качки». Ролик получился симпатичный: ритмичный, добрый, ободряющий, а что построен на штампах, так и половина голливудского кино на них.

Дэвида Духовного пошли рвать на части на Украине и, поменьше, на Западе за то, что подбадривает русских. Нашел кого! Не очень разбирающийся в тонкостях восточноевропейской истории Духовны даже проявил признаки раскаяния. «Я вырос с мыслью о том, что я русский, а оказывается — я украинец. Никогда не поздно меняться», — написал он в Твиттере, правда, и от ролика не отрекся.

Школа приятия жизни

Сын не отвечает за отца, а актер за роль. Бессмысленно предъявлять претензии Табакову за то, что получился такой обаятельный Шелленберг, а Джонни Деппу за то, что поднимает дух сомалийских пиратов.

Особенность роли Духовного, однако, в том, что она намеренно переливается в жизнь. Он играет не пирата, а себя, но другого себя. Себя, взятого от противного. Он говорит русским: смотрите, я, американец, мог бы оказаться на вашем месте, а вы, стало быть, на моем. И то же самое говорит американцам: смотрите, многие из вас могли бы прожить русскую жизнь. Американцы-то вряд ли услышат: мало кто из них увидит российскую рекламу пива, а вот украинцы и русские уже увидели и еще увидят в больших количествах. И, может быть, некоторые из них все поймут правильно: не то что «Голливуд за нас, Россия вперед!» или «Американец, а продался русским, стыд какой», а вот об этом — о перемене мест.

Античная риторика, которая из нашего времени кажется нам такой сухой и скучной для чтения, хотя в действительности была одной из увлекательнейших разновидностей литературы своего времени (именно здесь, а не в поэзии, например, окрепла рифма), знала и любила художественный и образовательный прием этопеи. Это когда оратору или ученику оратора нужно было уметь убедительно написать и искренне произнести полную доводов и чувств речь не от себя, а от другого персонажа или даже персонажей, занимающих в одной и той же ситуации противоположные полюса.

«Основным упражнением в риторическом обучении, — пишет академик Гаспаров, — были контроверсии — запутанные казусы, в которых нужно было подобрать убедительные доводы и для той, и для другой стороны. Подготовительным упражнением в риторическом обучении была этопея — речь, произносимая от лица какого-либо мифологического или исторического героя. Здесь и учился Овидий становиться на точку зрения не свою, а своего ближнего, усваивал, что одни и те же факты, одна и та же ситуация может быть представлена и осмыслена совсем по-раз­но­му, и какое из этих осмыслений истинно — неизвестно».

Молодой оратор учился, а опытный упражнялся, готовя и произнося речь от имени Менелая, который пошел войной на Трою, чтобы отомстить троянскому царевичу Парису за похищенную жену, но и от имени Париса — зачем он, то есть я, это сделал: «Господа присяжные, как сказал классик, красота спасает мир, но она же его и губит. Если любви покорны все возрасты, даже старость, то каково же было мне, пылкому юноше и т. д.». И от имени самой Елены прекрасной: почему она, то есть я, покинула супруга и бежала с незнакомцем на чужбину. И от имени царя Приама: почему он, то есть я, принял сына с чужой краденой женой, подвергнув отечество опасности.

Можно назвать это школой абсолютного релятивизма — «еще от имени Гитлера пусть попросят прочувствованную речь написать» (вездесущий Гитлер сразу выскакивает там, куда не хочется смотреть) или от имени инквизиторов (уже написали). Но Гаспаров называет это «школой приятия мира».

Ролик Духовного — это, можно сказать, такая этопея и контроверсия современными средствами телевидения и кино, и школа приятия мира. Античный человек хорошо понимал, что в положении Менелая, Париса, Елены, Приама он оказывается не только благодаря личным заслугам и собственному выбору, но и в силу рока, судьбы. То есть ту или иную позицию в контроверсии он защищает не только потому, что ее выбрал, но и потому, что она его выбрала.

Это верно, даже если речь касается такой простой и, казалось бы, неизменяемой вещи, как национальность. Античная риторика и ролик Духовного дают человеку понять: он мог бы жить жизнью других. Представить себе: от того, чтобы родиться другим и прожить жизнь других, тебя отделяет цепочка случайностей.