Миф тесен

«Украинское правительство неожиданно прогнулось перед Кремлем. Явно работает политика брутального давления», — вдруг заговорил голосом Путина министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт. «И Карла ждал нетерпеливо их легкомысленный восторг». Возможно, с этого твита Бильдта и началась кампания против Януковича в ЕС — тоже вполне путинская по стилю: нас кинули, отомстим.

Люди и учреждения

Сейчас, когда применение соглашения по половине статей отложено, идут те самые трехсторонние консультации, и ЕС согласовывает шаги с Таможенным союзом, которого прежде не замечал, и не поймешь, что произошло-то, почему нужно было так настаивать на том, чтобы не обсуждать отдельные товарные позиции с российскими специалистами.

Оказалось, что ЕС — это не только институты, но и люди. Грибаускайте с ее специфическим прибалтийским взглядом на мир и желанием закончить первое в истории председательство Литвы в ЕС триумфом: увести Украину от России в Европу. Баррозу с его меркой бывшего марксиста-лениниста, где малое всегда правее большого, а часть роднее целого, который тоже не хотел облома под конец своей карьеры председателя Еврокомиссии. Бильдт с его очень шведскими представлениями о том, что русские ведут себя неприлично в хорошем обществе, когда все время вспоминают о Второй мировой войне, лезут и лезут со своими 30 миллионами, которых убили культурные европейцы, уже полвека прошло, уже кто это видел, поумирали, или старенькие, а никак успокоиться не могут. Мы привыкли, что у нас человеческий фактор, безумие диктаторов и прочее, а и там люди, всюду жизнь, везде биология да психика.

Да и сами институты тоже. Бюрократическую машину ЕС трудно остановить, притормозить, развернуть, добавить или убавить к уже готовому. Согласовали, провели переговоры, парафировали. И неизменно цивилизаторское, сверху вниз отношение ЕС к внешним участникам процесса. Мы развитые, культурные, богатые, значит, должно быть так, как скажем мы.

Внутри ЕС европейская бюрократия действует иначе, чем вне. Внутри добиваются консенсуса, уговаривают, делают исключения и уступки, хоть и там уровни развития встречаются разные. До сих пор возвращают Британии деньги за общую сельхозполитику по требованию строптивой Тэтчер, разрешили Словакии не скидываться на спасение греческих пенсионеров, увеличили Восточной Европе квоту на углекислый газ, подолгу согласовывают, что такое квалифицированное большинство, сколько кому дать голосов по Лиссабонскому договору, — чтобы малые страны остались не в обиде.

Конечно, не всегда уступают. Бывает, навязывают волю, диктуют условия, особенно если кто задолжал. Но и тут ищут компромиссы, думают, как сделать так, чтобы никто не ушел опозоренным. Чтобы, что-то взяв, дать и взамен. Приличный-то человек, когда что-то берет, хоть в магазине, хоть где, спрашивает разрешения, платит, дает что-то взамен.

А вовне, с индейцами, с аборигенами окрестными, — нечего, не доросли, много начнут о себе думать. Нельзя прогнуться, дать слабину. Вредно для общего правого дела. Будучи внутри себя европейцем, в борьбе против Путина и Януковича Европейский союз сам становится Путиным.

Разная среда

На Украине нападают на Порошенко за то, что «сливает ассоциацию». Особенно несправедливо это обвинение сейчас, когда соглашение об ассоциации действует в одну, выгодную для Украины сторону. Украинские товары свободно пойдут в Европу временно без квот и входных билетов (ЕС поддерживает Украину в трудный момент), а европейские товары в Украину — с квотами и пошлинами, пока тянутся переговоры с Россией. Но за это преимущество заплачено столько, что просто неуместно говорить о выгоде.

Жесткость в разной среде дает разный результат. Серная кислота в воде растворится, но если ее же плеснуть в бензин, будет взрыв. Простая вода, которой мы тушим в нашей атмосфере огонь, в атмосфере из чистого фтора сама горит ярким пламенем. Одно дело — поддержать «бархатную революцию», когда в Москве Горбачев, другое — поддерживать оружием сирийскую оппозицию, когда в Дамаске Асад: будет Исламское государство Ирака и Леванта. Как сказал американский политик про не оправдавший доверие Ирак: «Мы дали им свободу, а они воспользовались ей, чтобы убивать друг друга».

Необыкновенная твердость по поводу скромного торгового договора переросла чуть ли не в конфликт цивилизаций. Как писали в старинном трактате, от приема сурьмы вовнутрь свиньи толстеют, а иноки от нее же скоропостижно мрут.

ЖИЗНЬ ДРУГИХ. РУССКИЕ, УКРАИНЦЫ И СУДЬБА

Президент Порошенко только собирался встретиться с Путиным, а обоих уже готовы были обвинить в предательстве — в общении с заклятым врагом, с которым не разговаривают, а уничтожают. Хотя Путин и Порошенко в каком-то смысле могли оказаться на месте друг друга, как и большинство их соотечественников.